Есенина заперли в дурку, а хули толку - сбежал и повесился
и Высоцкий в дурке лежал, причём неоднократно, но всё равно МДП его доконал

но Есенин с Высоцким хоть, как настоящие русские мужики (хотя Старый Семён и утверждает, что Высоцкий был еврей), погибли от водки
а Маяковский - из-за бабы
позор

недаром Катаев пишет, что Маяковский сам был похож на бабу

с.561:
Решение Норы пойти на ипподром с Яншиным и друзьями из театра в очередной раз напомнило Маяковскому о его отчужденности, и это чувство только усилилось, когда позже он позвонил Асееву и от сестры его жены узнал, что тот тоже на ипподроме. Свояченицу удивило, что обычно учтивый Маяковский "как-то странно разговаривал" и спросил "Колю" без каких бы то ни было приветственных фраз. Услышав, что его нет дома, он немного помолчал, а потом сказал со вздохом: "Ну, что ж, значит, ничего не поделаешь". То, что в последние дни Маяковский так настойчиво искал контакта с Асеевым, с которым не общался несколько месяцев, свидетельствует о его отчаянии.
Он искал Асеева, потому что хотел в тот вечер пригласить его домой на ужин, чтобы не остаться одному. С той же целью днем он искал и Луэллу - так же безрезультатно - и других друзей. Кто-то, очевидно, обещал прийти, потому что, когда муж Луэллы (она вышла замуж в декабре 1929 года), не зная о том, что Маяковский ее искал, в восемь часов заглянул в Гендриков, он обнаружил, что Маяковский сидит за накрытым столом и пьет вино в полном одиночестве. "Я никогда не видел Владимира Владимировича таким мрачным", - прокомментировал он.

с.562-563:
Около половины десятого домой вернулся Катаев в компании Юрия Олеши. Оба писателя представляли так называемую одесскую школу. Олеша приобрел известность в 1927 году, опубликовав роман "Зависть", к Катаеву слава пришла через год благодаря пьесе "Квадратура круга". Они и Маяковский принадлежали к разным литературным кругам и редко общались, главным образом потом, что этого не хотела Лили. Причины неясны, но в письме к Маяковскому (находившемуся в то время в Ялте) в июле 1929 года Лили призывает его не встречаться с Катаевым: "Володик, очень прошу тебя не встречаться с Катаевым. У меня есть на это серьезные причины. Я встретила его в Модпике, он едет в Крым и спрашивал твой адрес. Еще раз прошу - не встречайся с Катаевым".
Какие бы причины ни скрывались за этим упорным призывом, Лили была права в своем скепсисе по отношеник к Катаеву, который, заметив, что Маяковский удручен, начал над ним издеваться. Но Маяковский, мастер пикировки, был, как вспоминал Роскин, "молчалив, мрачен, лишен остроумия".

с.563:
В десять, после бегов, прибыла Нора в обществе Яншина и актера Бориса Ливанова. Маяковский встретил ее словами: "Я был уверен, что вы здесь будете!" Нора вспоминала, что он был очень мрачен и к тому же пьян, никогда прежде она не видела его в таком состоянии. Маяковский пил, правда, каждый день, но вино и шампанское, а не водку, и, по словам Норы, почти никогда не пьянел. Но в этот вечер он выпил еще дома в ожидании гостей, которые так и не пришли.
И Нора, и Маяковский чувствовали себя оскорбленными и обиженными: она потому, что Маяковский не оставил ее в покое, как обещал, он потому, что она обманула его, сказав, что не пойдет к Катаеву. Они разговаривали так громко, что остальные гости навострили уши, в том числе и Яншин, который "явно все видел и готовился к скандалу". В разгар их беседы Маяковский внезапно воскликнул: "О, господи!" Нора, удивившись, что Маяковский мог произнести подобную фразу, спросила, верит ли он в Бога, и он ответил: "Ах, я сам ничего не понимаю теперь, во что я верю..." Чтобы не привлекать внимание, через какое-то время Маяковский вытащил записную книжку в крсивом переплете, что-то написал в ней, вырвал лист и попросил Роскина передать его Норе, сидевшей через три стула... Нора ответила, и словесная перепалка превратилась в обмен скомканными записками, которые передавались через Роскина. "Много было написано обидного, много оскорбляли друг друга, оскорбляли глупо, досадно, ненужно", - вспоминала Нора.

жаль, эти записки не сохранились
там наверняка было написано много интересного
например:

Маяковский: блядища!
Нора: пиздострадалец!
Маяковский: подстилка!
Нора: неудачник!
Маяковский: хуесоска!
Нора: пиздолиз!

ну и т.д.
Роскин просто обязан был сохранить эти записки для истории

с.564:
В половине третьего ночи гости начали расходиться. В прихожей Маяковский внезапно дружелюбно посмотрел на Нору и произнес: "Норкочка, погладьте меня по голове. Вы все же очень, очень хорошая..." Компания ушла вместе: Маяковский, Нора с Яншиным, Роскин и журналист Василий Регинин, который явился поздно, в половине первого ночи. Он и Нора идут отдельно, то впереди всех, то позади. Мрачный как туча Маяковский снова угрожает, что расскажет обо всем Яншину, несколько раз зовет его, но на вопрос Яншина, что он хочет, отвечает: "Нет, потом". Нора предельно напряжена, она плачет, и, стоя на коленях, умоляет Маяковского ничего не говорить - он соглашается, при условии, что она встретится с ним следующим утром (то есть позже тем же утром). В половине одиннадцатого у нее репетиция с директором театра Немировичем-Данченко, и они договариваются, что Маяковский заедет за ней в восемь. Прежде чем расстаться, Маяковский все равно говорит Яншину, что должен поговорить с ним.

нет, ну это просто моральный урод какой-то

с.565:
В десять или за несколько минут до десяти они уже в Лубянском проезде. Нора еще раз объясняет, что в одиннадцать у нее важная репетиция, которую она не может пропустить. Маяковский просит таксиста подождать, и они поднимаются к нему в комнату. "Опять этот театр! - восклицает он. - Я ненавижу его, брось его к чертям! Я не могу так больше, я не пущу тебя на репетицию и вообще не выпущу из этой комнаты!" Он запирает дверь изнутри и кладет ключ в карман, нервничая, он не замечает, что не снял пальто и шляпу. Нора садится на диван, Маяковский рядом на пол и начинает плакать. Она снимает с него пальто и шляпу, гладит его по голове, пытаясь успокоить.
Через какое-то время раздается стук в дверь - книгоноша из ГОсиздата приносит два тома Советской энциклопедии. Маяковский просит отдать книги соседке, которой он оставил деньги на случай, если их принесут в то время, когда его не будет дома. Маяковский "очень грубо" с ним обращался, вспоминала соседка, однако когда через две минуты он постучал к ней, чтобы попросить спички, был "очень спокоен". Его нервы были натянуты до предела, а настроение менялось от одной крайности к другой.

с.566-567:
Нора ответила, что любит его, но не может остаться, не поговорив с Яншиным; театр она тоже не может бросить. Неужели он не понимает, что, если она оставит театр, в ее жизни образуется невосполнимая пустота? И что это принесет большие трудности в первую очередь ему самому? Нет, она пойдет на репетицию, а потом вернется домой и расскажет обо всем Яншину, а вечером переедет к нему навсегда. Но Маяковский не соглашался, требовал, чтобы это произошло сейчас же или никогда.

думаю, Маяковский просто боялся - сознательно или подсознательно - что она действительно объяснится с Яншиным и вечером переедет к нему со всеми своими прокладками и бигудями
и что он с ней будет делать? поправлять складки на чулках?
ему-то нужна была не она, а совсем другая баба - той бы он и складки поправлял

с.567:
Потом Маяковский быстрыми шагами подошел к письменному столу. Нора слышала шелест бумаги, но не видела, чем он занят, поскольку он загораживал собой стол. Маяковский открыл ящик стола, потом громко закрыл его и начал снова ходить по комнате.
- Что же, вы не проводите меня даже?
Он подошёл ко мне, поцеловал и сказал совершенно спокойно и ласково:
- Нет, девочка, иди одна... Будь за меня спокойна...
Улыбнулся и добавил:
- Я позвоню. У тебя есть деньги на такси?
- Нет.
Он дал мне 20 рублей.
- Так ты позвонишь?
- Да, да.
Заручившись этим обещанием, Нора выходит из комнаты.

с.568-569:
На допросе, который вел следователь Иван Сырцов, Нора сказала, что "за все время знакомства с Маяковским в половой связи с ним не была, хотя он настаивал, но этого я не хотела". Мало того, она утверждала, что сказала ему "я его не люблю, жить с ним не буду также как и мужа бросать не намерена". На вопрос о возможной причине самоубийства она ответила, что таковая ей "неизвестна", но она может предположить, что причиной "главным образом послужил отказ во взаимности, так же как и неуспех его произведения Баня и нервное болезненное состояние". Эти сведения, как мы видим, в корне отличаются от тех, что она сообщала в воспоминаниях, цитируемых выше. Объяснение этому простое: на допросе Нора лгала ради Яншина, что подтверждает и современный источник, согласно которому она призналась следователю, что жила с Маяковским, но попросила не заносить это в протокол. Когда восемь лет спустя писались ее мемуары, Полонская давно развелась с Яншиным, и причин скрывать связь с Маяковским у нее не было, тем более что воспоминания не предназначались для печати.

похороны назначили на 17 апреля - с таким расчетом, чтобы Лили и Осип успели вернуться в Москву
мозг Маяковского извлекли из черепа и забрали в Институт мозга

с.574-575:
Как бы власти ни относились к Маяковскому, они встали перед свершившимся и весьма неудобным фактом - главный поэт революции совершил самоубийство во время первой пятилетки и окончательного превращения страны в социалистическое государство... Через своих агентов ОГПУ пыталось зондировать настроения среди населения. Чаще всего смерть поэта объяснялась личными причинами, тем, что "Маяковский застрелился из-за бабы". Такой "анализ" очень устраивал власть, и когда новость о самоубийстве была обнародована в "Правде" 15 апреля, он стал официальным:
"Вчера, 14 апреля, в 10 часов 15 минут утра в своем кабинете (Лубянский проезд, 3) покончил жизнь самоубийством поэт Владимир Маяковский. Как сообщил нашему сотруднику следователь тов. Сырцов, предварительные данные следствия указывают, что самоубийство вызвано причинами чисто личного порядка, не имеющими ничего общего с общественной и литературной деятельностью поэта. Самоубийству предшествовала длительная болезнь, после которой поэт не совсем поправился".
Формулировка "длительная болезнь", под которой подразумевался грипп, способствовала раздуванию слухов о сифилисе, преследовавших Маяковского еще с тех пор, когда их в 1918 году распространяли Горький и Чуковский. Если версия, согласно которой самоубийство приписывалось личным причинам, устраивала власть, то возможность постыдного заболевания великого пролетарского поэта была для нее гораздо менее привлекательной. Ради пресечения слухов было принято решение о вскрытии тела. Оно было проведено в ночь с 16 на 17 апреля и показало, что слухи беспочвенны, о чем немедленно сообщили близким Маяковского. ОДнако это не помешало злопамятному Горькому утверждать в газетной заметке, что Маяковский покончил с собой, ибо понимал, что "неизлечимо болен" и что болезнь "унижает его человеческое достоинство". "Знал я этого человека и - не верил ему", - на всякий случай добавил он в частном письме Николаю Бухарину.

с.576:
Как видно, письмо датировано 12 апреля - именно его прятал Маяковский от Лавута, когда тот его навещал в первой половине дня, оно и было тем самым "письмом правительству", о котором он в тот же день говорил с Норой.

впрочем, Лили сразу сообразила, что на смерти пролетарского поэта можно сделать неплохой бизнес - гораздо более прибыльный, чем на его жизни
но сначала нужно было устранить конкурентку - Нору
с этим больших проблем не возникло - Нора была еще глупой девчонкой, далеко не искушенной в делах подобного рода

первым делом, путём "откровенного разговора" с Норой, она добилась, чтобы таа не присутствовала на кремации, дабы "не отравлять своим присутствием последние минуты прощания с Володей его родным" (с.586)
как мы видели чуть выше, она и своим-то собственным присутствием не хотела отравлять, и в этом был резон

согласно предсмертному письму, Нора могла претендовать на долю в наследстве

с.586
Лили посоветовала ей отказаться от права на наследие. То есть от претензий на гонорары от его произведений. Частично потому, что его мать и сестры считали ее единственной причиной его смерти и не могли слышать этого имени, а частично потому, что в правительственных кругах попросили Лили посоветовать Норе отказаться от своих прав. Нора послушалась и на сей раз, несмотря на то что "этим как бы зачеркну все, что было и что мне так дорого". Через восемь лет, когда она писала эти воспоминания, она не могла освободиться от подозрения, что Лили руководствовалась другими соображениями, а именно: если бы Нора получила официальный статус подруги Маяковского, это одновременно уменьшило бы роль Лили в его биографии.

в тот момент еще никто и представить себе не мог КАКИМИ тиражами будет издаваться Маяковский и о КАКИХ гонорарах идёт речь

между тем, в далёком Париже Татьяна Яковлева дю Плесси была на четвертом месяце беременности, поэтому муж с сестрой пытались скрыть от нее известие о смерти Маяковского

с.587:
"Я, конечно, была очень тронута их заботой, - писала она, - но физически чувствую себя хорошо все это время".

так что, эту он тоже не удивил

с.587:
"Мамулечка моя родная, я ни одной минуты не думала, что я - причина. Косвенно - да, потому что все это, конечно, расшатало нервы, но не прямая, вообще не было единственной причины, а совокупность многих плюс болезнь". О степени волнения матери [Татьяны Яковлевой] свидетельствует тот факт, что она попросила Василия Каменского объяснить ей причины самоубийства Маяковского, чего он, однако, сделать не смог, так как "до сих пор не в силах отнестись к этому более спокойно". "Одно ясно, - ответил он ей 13 мая, - Таня несомненно явилась одним из слагаемых общей суммы назревшей трагедии... Это мне было известно от Володи: он долго не хотел верить в ее замужество. Полонская особой роли не играла, За эту зиму (мы постоянно встречались) Володя был одинок как никогда и нигде не находил себе места. Нервничал до крайности, метался, пил".

выделенный пассаж хорош весьма
хорош тем, что болезнь причиной не считается
слово "причина" служит в нём эвфемизмом для слова "пизда"
то есть, Татьяна утверждает, что если её пизда и была причиной самоубийства, то уж, во всяком случае, не только её пизда
были и другие пёзды
как говорится в известном детском стишке,

не твоё, мамаша, дело,
не твоя пизда терпела

хорошая тема для исследования - "Коллективная распределённая ответственность пёзд за самоубийство Маяковского"

вот интересно мне, о чём думают эти давалки, когда дают всем подряд, а поэтам, людям с тонкой душевной организацией, отказывают в выполнении их самых справедливых и насущных требований?
хотя, впрочем, Маяковскому-то они давали
ну, значит, не так давали, как ему хотелось
или кроме него давали и всем прочим, направо и налево, а это ему очень не нравилось