But then, like a bolt out of the blue, Ivanchuk came up with a question: “Nigel, why did Kasparov retire from chess?”.

Short would not have been more surprised, had Ivanchuk questioned the non-existence of Martians. Hesitantly he proceeded to explain Kasparov has seen it all after twenty years at the top of the chess world. Ivanchuk was not satisfied: “But why doesn’t he play some other opening. Isn’t there more to chess than the Sicilian? He could study the French”.

Short tried again: “Vassily, this might be hard to understand for someone who loves chess as much as you do. Kasparov loves chess too, but above all, he loves to win. He could no longer bring the same energy to the board; especially since he would soon not be the best anymore.” This time Short seemed to struck a chord, as Ivanchuk had no follow up question. He needed some time to digest this alien approach to the game.

Гром  среди  ясного неба.

Под занавес  четвертого тура, Василий Иванчук и Найджел Шорт сидели в комнате для прессы, наблюдая пешечное окончание партии Морозевич-Адамс.
Поначалу, были сомнения, что Адамсу удастся удержать позицию.
Игроки  улыбнулись, когда обнаружили корректную защиту за черных. Оба взглянули друг на друга
довольные, словно хирурги, уверенные в том, что их  пациент выживет.
      И тут, как гром с ясного неба,  Иванчук задал вопрос: «Найджел,  а почему Каспаров ушел из шахмат?»
Шорт не намного больше  удивился бы, если Иванчук бы спросил «есть ли жизнь на Марсе»?
Неуверенно, он  начал  отвечать, что Каспаров пресытился  всем этим после 20 лет на вершине шахматного  Олимпа. Иванчук не был удовлетворен ответом: «Почему бы ему не поиграть  другие начала? Или на сицилианке шахматы заканчиваются? Мог бы изучить французскую».
Шорт попытался снова: «Василий,  это может  быть трудно понять  людям, которые любят шахматы, так как ты.
Каспаров тоже любит шахматы, но превыше всего он любит побеждать. Он уже не мог  садиться за доску с той же энергией, особенно, ввиду близкой и окончательной  потери звания лучшего среди лучших».
Похоже, Найджел затронул чувствительную струну, т.к. Василий замолчал. Ему потребовалось время, чтобы переварить этот чужеродный подход к игре.

– Хорошо, но это другая деятельность, в отличие от шахмат.

– Да, так можно сказать. Я пытался заниматься чем-то еще.

– Есть мнение, что профессиональному шахматисту очень трудно перестроиться на что-то другое.

– Это правда. Шахматисты ни на что особо не годны.

– Нет, я не это имела в виду.

– Не знаю, о чем ты, но я могу сказать, что в большинстве своем шахматисты не приспособлены ни к какой другой деятельности, кроме как играть в шахматы. И я не оказался исключением. У меня другая деятельность особо не пошла, положа руку на сердце.

– Что мешает? Голова работает, характер есть…

– Голова, может быть, не так работает, как надо, знаний не хватает.

– Может быть, мешает то, что тянет обратно в шахматы?

– Может быть, кого-то и тянет, а меня нет. Мне хорошо и без шахмат.

a Russian chess player and programmer from Orenburg, born 1955. From 1968 until 1974, Yakov Konova studied at Botvinnik's chess school [1]. In 1982 Yakov became a programmer and soon started to combine chess and programming. In 1986-1987 he wrote a program for solving chess problems - one of the fastest for that period, and later worked on Retrograde Analysis for Endgame Tablebases.

Kenneth Rogoff

He learned chess from his father at age 6, but took up the game in earnest when he got a chess set for his 13th birthday. He was soon recognised as a chess-prodigy. By age 14, he was a U.S. master and New York State Open champion, and shortly thereafter became a senior master, the highest US national title. By 16, he was U.S. under-21 champion and representing the United States in the World Junior Championship.

At 17, he played first board for the US team which won the World Student Team Championship in Haifa, Israel.[1] He finished fifth, second, and seventh in three US Championships. He became an International Master in 1974, and in 1978 an International Grandmaster, the highest title in chess.

---

(born March 22, 1953) is currently the Thomas D. Cabot Professor of Public Policy and Professor of Economics at Harvard University.