Езда на велосипеде учит соблюдать важное правило: ты вертикален, пока ты в движении. Учит она и тому, что сохранение равновесия требует усилий

Где-то я читал о том, что черт знает когда, во всяком случае задолго до появления велосипеда, в российской глубинке жил некий человек духовного звания по фамилии Велосипедов - то ли просто латинская калька фамилии Быстроногов, то ли гениальное предвидение великого изобретения.

Интересно, кстати, почему про какого-нибудь псевдоноватора или вообще про человека, склонного выдавать прописные истины за откровения, принято говорить, что он "изобретает велосипед"? В том ли дело, что велосипед был изобретен очень давно? Но это вряд ли: бывают изобретения и подревнее, а велосипед появился всего лишь где-то в 60-х годах прошлого (или уже позапрошлого? - совсем запутали) века, то есть в общем-то недавно. Или дело в том, что велосипед признан изобретением простым и незамысловатым? Но бывают, согласитесь, изобретения и попроще. Например, катушка. Почему же все-таки велосипед? Подумать.

Велосипед, как правило, "изобретается" в детстве. Сначала - трехколесный. Именно на таких устраивались гонки по длиннющим коридорам коммуналок с обязательным сбиванием корыт и наездами на тетю Зою, несущую в вытянутых руках кастрюлю с борщом. Бывали последствия. Трехколесный велосипед исчезал куда-то вместе с молочными зубами, а взгляд начинал тоскливо косить в сторону стеклянной витрины магазина "Культтовары", где тебя застенчиво дожидался настоящий двухколесный "Орленок". А то и совсем взрослый "Прогресс". Или, скажем, ХВЗ. "Ты помнишь, что такое ХВЗ?" - спросил меня недавно мой однолетка-коллега. Ха, еще бы я не помнил ХВЗ, если именно на этой тяжеленной дрыне мой старший брат догонял грузовик, а грузовик возьми да затормози, а потом, ясное дело, кровища, свороченный набок нос, а завтра выпускной вечер - ну, в общем, понятно.

Считалось, что ХВЗ перейдет потом ко мне, но ко мне перешло лишь то, что от него осталось, а именно килограммов пятнадцать металла, несколько лет спустя сыгравших решающую роль в межотрядном соревновании по сбору металлолома.

Не было у меня в детстве велосипеда. Нет денег, негде держать, "исправь сначала тройку по алгебре", то, се...

"А мне вчера велик купили", - с плохо сыгранным равнодушием в голосе говорит мой дружок Боря Никитин. И попадает в точку, ибо я близок к обмороку. Я уже чую свежий запах машинного масла, я уже слышу шуршание крафтовой бумаги, которую следует безжалостно ободрать, чтобы явилось миру во всей своей красе это никелированное чудо. Я уже как бы отворяю со скрипом кожаную, похожую на кобуру сумочку с гаечными ключами, масленками, кусочками резины. А звонок? А пружинки под седлом? А про фонарик забыли? Ну как же так можно - забыть про фонарик?

У меня же, повторяю, велосипеда не было. Да и кататься я толком не научился. Во всяком случае садиться и слезать с велосипеда на ходу, перекидывая ногу через седло. А об езде без рук вообще не может быть и речи. А ХВЗ, если это кому-то интересно, - это Харьковский велосипедный завод. И всего-то.

Я изобрел велосипед уже во взрослом возрасте. Это произошло, когда я приехал на годовое жительство в Берлин и очень скоро понял: без него мне жизни не будет. Вряд ли тут сыграли свою роль историко-литературные обстоятельства. Вряд ли я вспоминал о молодом и худом Набокове, проносящемся на велосипеде по тем же самым улицам того же самого нелюбимого им города. На грунтовых дорожках Тиргартена я его не встречал. И когда в жаркий день я мчался на спуске в сторону озера Грюневальдзее, передо мною не маячила тень набоковского Годунова-Чердынцева, ехавшего туда же и не подозревавшего о поджидавшей его неприятности: возвращаться в город ему придется в чем мать родила.

Берлин, как и прочие немецкие города, - велосипедный рай. Специальные дорожки протянуты практически вдоль всех улиц. Мне казалось, что в Берлине на велосипедах ездят все. Но я тогда еще не побывал в Амстердаме. А когда побывал, увидел: вот там уж на велосипедах действительно - все. Да еще и на каких! Чем допотопнее велик - тем круче велосипедист. Да и как еще они ездят! Клянусь, что я видел человека, который на приличной скорости ехал вдоль канала, держа в одной руке зонтик, в другой - бутерброд. Китайский цирк, а не город.

Известно, что голландцы недолюбливают немцев. Один из мотивов этой давней неприязни связан с велосипедами. Во время нацистской оккупации жители Амстердама подверглись тотальной конфискации велосипедов. Для голландца - это почти кастрация. Война кончилась, а велосипеды так никто и не вернул. Нетрудно догадаться, что говорит в пивной пьяный голландец пьяному немцу. "Отдай мой велосипед", - говорит он. Немцу крыть нечем, он разводит руками.

Но я ездил по Берлину, не только превращая таким образом непонятный город в понятный, но и делая попутно ряд открытий. Например, я научился отличать водителей из бывшего Западного Берлина от водителей из бывшего Восточного. Первые уступают дорогу велосипедисту, вторые - нет. Понял я и главное. Езда на велосипеде учит соблюдать важное правило: ты вертикален, пока ты в движении. Учит она и тому, что сохранение равновесия требует усилий.

Езда на велосипеде не сжимает городское пространство, не деформирует его, как это бывает при езде на автомобиле или в метро, но делает его комфортным. Пешеход движется, пожалуй, чересчур медленно. Автомобиль - слишком быстро. С правильной скоростью движется велосипед.

Уезжая из Берлина, я оставил его у своих друзей как заложника, как гарантию своего возвращения. Так он там и стоит. Когда я звоню своим берлинским друзьям, я всякий раз прошу передать от меня привет "ему". А как еще? У велосипедов нет имен. Имена есть у коней, у кораблей, у поездов, на ранней поре автомобилизма - они присваивались автомобилям. Вспомним хотя бы ильфопетровскую "Антилопу-Гну" или ремарковского "Карла". У велосипедов нет имен, ибо странно было бы левую руку именовать Матильдой, а правую ногу Евксинией.

Кто-то из философов полагал, что цивилизация возникла как продолжение человеческого тела. Одежда - продолжение кожи, копье - продолжение руки и так далее. Велосипед вписывается в эту схему почти буквально.

Изобретая человека, природа слегка ошиблась, приделав ему пару ног вместо пары колес. Изобретая велосипед, человек восстанавливает гармонию. Будем считать, что изобретение велосипеда - это работа над ошибками.