КОММУНАЛЬНЫЕ МОНОЛОГИ

Ровно сорок лет прожил я в коммуналке на Ленинградском шоссе. Детство, молодость, зрелость, даже, можно сказать, перезрелость - все прошло в этой, как говорил Булгаков, проклятой квартире. Телефон был рядом с моей комнатой, выслушать пришлось многое.
Вот кое-что для начала.

О любви

Моя соседка Любка, сильно пьющая женщина лет сорока, любила обсуждать по телефону с подругами тонкости своей личной жизни. Звучало это так:
- Он мне вчера говорит: ты блядь, ты с рабочими из нашего магазина ебешься. Ты, говорит, свет на кухне включишь, погасишь – они к тебе и ходят. Я ему отвечаю: дурачок ты мой хуев, я ж тебя люблю! Если б захотела, я б по-тихому подъеблась, ты б и не узнал.

Диспут

В другой раз Любка ругалась по телефону с подругой. Слово за слово, страсти разгорелись, однако речь свою Любка контролировала. Объяснив подруге всю ее неправоту, она подвела итог:
- Что ты, блядь, вертишься как мандовошка на хую! Если б не соседи, я б тебе объяснила, кто ты есть!

Милость к падшим

Анна Тимофеевна, она же Анька, жила в комнате с застеклёнными дверями. Стекла были покрыты матовой краской. Анькины часто менявшиеся сожители имели обыкновение бросаться в неё бутылками. Иногда пьяный сожитель промахивался, и бутылка попадала в стекло. В итоге вместо стёкол в дверях торчали фанерки. Как правило, сожители были у Аньки на содержании. Помню одного по имени Юрка, был он кровельщиком. Продержался у Аньки года два. Трезвым я его ни разу не видел, пил на деньги своей возлюбленной. Однажды Анька пошла к нему домой – в тот день у Юрки была получка, застала любимого в обществе четверых дам и, оскорблённая в лучших чувствах, ушла. Через несколько дней Юрка позвонил. Анька говорила долго, разговор шёл по кругу.
– Чего говоришь? Приехать? Деньги-то все пропил? Все? Нет, Юрочка, не приеду! Ты грязный! Четырёх приституток привёл? Привёл четырёх приституток? Так я тебе скажу – ты сначала помойси, ты грязный! Нет, не приеду, и не уговаривай. Деньги-то все пропил? Приституток привёл?
И повторив все эти тезисы раз десять, она закончила разговор так:
– Привёл четырёх приституток? То-то же! Помойси сначала! И не уговаривай! Чего говоришь? Приехать? Счас приеду.

Восточные мотивы

Одно время Анька комнату свою сдавала. Получилось это так. Жившая в нашем подъезде восточная женщина уговорила Аньку временно сдать жилплощадь своему новому любовнику. Анька переселилась к сожителю, а у нас в квартире появился восточный человек Алик. Приехал он в Москву для фиктивного брака и последующей прописки. Для этого развелся с женой. Звали его на самом деле не Алик, но боюсь ошибиться в написании сложного восточного имени.
Через некоторое время любовники рассорились, и, возможно, восточная женщина сказала Аньке, что Алик хочет отобрать ее комнату, и чтобы она его немедленно выгнала. Так или иначе, Анька позвонила, и я услышал такой монолог:
- Слушай, дорогая, тебя научила эта женщина, эта проститутка! Я сам юрист, я знаю закон! Как я могу отобрать у тебя комнату? Даже если бы ты была притоносодержательница, даже если бы ты содержала притон … Даже если ты умрешь… Нет-нет, дай бог тебе здоровья, долгой жизни и выпить на поминках этой проститутки сто пятьдесят грамм, но даже если ты умрешь, то и тогда я бы никак не мог получить твою комнату! Это проститутка, это первая проститутка Азербайджана! Слушай, ты – совсем другой дел! Ты русский женщин, ты даешь, ты получаешь удовольствий! А она продает свой пизда за деньги!

Летом Алик ходил по квартире в черных семейных трусах. Как-то он поделился со мной радостью:
- Вчера в ресторан был, там за соседний столик женщин сидела, зовут Наташ. Вот бумажка, я у нее номер взял, сейчас.
И он направился звонить.
- Наташ пожалуйста можно к телефон? Наташ? Здравствуйте, это Алик говорит. Помните, вчера в ресторан сидел с вами рядом? Вы такой красивый, Наташ, очень хочется с вами увидеться. Муж? Я так скажу, Наташ, никто так не относится к муж, как любовник! Для любовника муж - это святой человек! Святой человек! И я бил бы самый счастливый из смертных, - одной рукой он держал трубку, а вторую при этих словах засунул в трусы и стал делать ею быстрые ритмичные движения, - я бил бы самый счастливый из смертных, если бы мог встретиться с вами и просто поговорить, просто поговорить! Мне нужно только чуть-чуть уважений, Наташ, чуть-чуть уважений!