Аццкий трэш

Все имена и события в рассказе вымышлены. любое совпадение с реальной жизнью носит исключительно случайный характер.

– Ба! Да ведь это Центральный дом шахматиста. Знаешь, кот, я очень много хорошего и лестного слышал про этот дом. Обрати внимание, мой друг, на этот дом! Приятно думать о том, что под этой крышей играет и вызревает целая бездна талантов.
– Как ананасы в оранжереях, – сказал кот и, чтобы получше полюбоваться на кремовый дом, влез на бетонное основание чугунной решетки.
– Совершенно верно, – согласился со своим неразлучным спутником Михаил Самуэльевич, – и сладкая жуть подкатывает к сердцу, когда думаешь о том, что в этом доме сейчас поспевает будующий автор «Бессмертной», или «Вечнозеленой», или, черт меня побери, «Оперной партии»! А?
– Страшно подумать, – подтвердил кот.
– Да, – продолжал Михаил Самуэльевич, – удивительных вещей можно ожидать за шахматными столиками этого дома, объединившего под своею кровлей несколько тысяч подвижников, решивших отдать беззаветно свою жизнь на служение Каиссе. Ты представляешь себе, какой поднимется шум, когда кто-нибудь из них для начала преподнесет любителям шахмат победу в Линаресе или, на самый худой конец, в Дортмунде!
– И очень просто, – опять-таки подтвердил кот.
– Да, – продолжал Михаил Самуэльевич и озабоченно поднял палец, – но! Но, говорю я и повторяю это – но! Если на эти нежные шахматные мозги не нападет какой-нибудь микроорганизм, не подточит их в корне, если они не загниют! А это бывает с талантами! Ой-ой-ой, как бывает!
– Кстати, – осведомился кот, просовывая свою круглую голову через дыру в решетке, – что это они делают в турнирном зале?
– играют, – объяснил Михаил Самуэльевич, – добавлю к этому, дорогой мой, что здесь проходит суперфинал чемпионата страны. А я, между тем, как и всякий любитель шахмат на крупном турнире, испытываю желание взять автограф и понаблюдать за выдающимися гроссмейстерами.
– И я тоже, – ответил кот, и оба шахматиста зашагали по асфальтовой дорожке под липами прямо в зал не чуявшего беды клуба.
Бледная и скучающая гражданка в белых носочках и белом же беретике с хвостиком сидела на венском стуле в вестибюле клуба, там, где в зелени трельяжа было устроено входное отверстие. Перед нею на простом кухонном столе лежала толстая конторского типа книга, в которую гражданка, неизвестно для каких причин, записывала входящих в клуб. Этой именно гражданкой и были остановлены Михаил Самуэльевич и кот.
– Ваши удостоверения? – она с удивлением глядела на
шляпу Михаила Самуэльевича, а также и на кота, и на ноутбук в его лапах.
– Приношу вам тысячу извинений, какие удостоверения? – спросил Михаил Самуэльевич, удивляясь.
– Вы – гроссмейстеры? – в свою очередь, спросила гражданка.
– Безусловно, – с достоинством ответил Михаил Самуэльевич.
– Ваши удостоверения? – повторила гражданка.
– Прелесть моя... – начал нежно Михаил Самуэльевич.
– Я не прелесть, – перебила его гражданка.
– О, как это жалко, – разочарованно сказал Михаил Самуэльевич и продолжал: – Ну, что ж, если вам не угодно быть прелестью, что было бы весьма приятно, можете не быть ею. Так вот, чтобы убедиться в том, что Смыслов – гроссмейстер, неужели же нужно спрашивать у него удостоверение? Да возьмите вы любые пять его партий, и без всякого удостоверения вы убедитесь, что имеете дело с гроссмейстером. Да я полагаю, что у него и удостоверения-то никакого не было! Как ты думаешь? – обратился Михаил Самуэльевич к коту.
– Пари держу, что не было, – ответил тот, ставя на стол ноутбук рядом с книгой.
– Вы – не Смыслов, – сказала гражданка, сбиваемая с толку Михаилом Самуэльевичем.
– Ну, почем знать, почем знать, – ответил тот.
– Смыслов умер, – сказала гражданка, но как-то не очень уверенно.
– Протестую, – горячо воскликнул кот. – Смыслов бессмертен!
– Ваши удостоверения, граждане, – сказала гражданка.
– Помилуйте, это, в конце концов, смешно, – не сдавался Михаил Самуэльевич, – вовсе не удостоверением определяется гроссмейстер, а тем, что как он играет! Почем вы знаете, какие замыслы роятся у меня в голове? Или в этой голове? – и он указал на голову кота.
– Пропустите, граждане, – уже нервничая, сказала она.
Михаил Самуэльевич и кот посторонились и пропустили какого-то высокого брюнета в сером костюме, в летней без галстука белой рубашке, воротник которой широко лежал на воротнике пиджака, и с журналом под мышкой. Брюнет приветливо кивнул гражданке, на ходу поставил в подставленной ему книге какую-то закорючку и проследовал в зал.
– Увы,  – грустно заговорил Михаил Сауэльевич, не понаблюдать нам сегодня с тобой за сражениями выдающихся гроссмейстеров, положение наше печально и затруднительно, и я не знаю, как быть.
Кот только горько развел лапами и уселся на полу. И в этот момент негромкий, но властный голос прозвучал над головой гражданки:
– Пропустите, Светлана.
Гражданка с книгой изумилась; в зелени трельяжа возникла белая фрачная грудь и знакомый профиль Председателя. Он приветливо глядел на двух сомнительных оборванцев и, даже более того, делал им пригласительные жесты. Авторитет Председателя был вещью, серьезно ощутимой в ЦДШ, и Светлана покорно спросила у Михаила Самуэлевича:
– Как ваша фамилия?
– Гречихин, – вежливо ответил тот. Гражданка записала эту фамилию и подняла вопросительный взор на кота.
– Афромеев, – пропищал тот, почему-то указывая на свой ноутбук. Светлана записала и это и пододвинула книгу посетителям, чтобы они расписались в ней. Михаил Самуэлевич против Гречихина написал «Афромеев», а кот против Афромеева написал «Гречихин». Председатель, совершенно поражая Светлану, обольстительно улыбаясь, повел гостей к лучшему столику в противоположном конце зала, туда, где лежала самая густая тень, к столику, возле которого весело играло солнце в одном из прорезов трельяжной зелени. Светлана, моргая от изумления, долго изучала странные записи, сделанные неожиданными посетителями в книге.
Помощников Председатель удивил не менее, чем Светлану. Он лично отодвинул стул от столика, приглашая Михаила Самуэлевича сесть, мигнул одному, что-то шепнул другому, и два помощника засуетились возле новых гостей, из которых один свой ноутбук поставил рядом на стол. Немедленно исчезла со стола старая скатерть в желтых пятнах, в воздухе, хрустя крахмалом, взметнулась белейшая, как бедуинский бурнус, другая, а Председатель уже шептал тихо, но очень выразительно, склоняясь к самому уху Михаила Самуэлевича:
– Чем буду потчевать? Пиво свежее...и раки... на высшей лиге в Таганроге оторвал...
– а раков только что выловили? – спросил кот, раскидываясь на стуле.
– шутник ваш товарищ, – закрывая глаза, многозначительно ответил Председатель.
Увидев, как обращается с весьма сомнительными посетителями шеф, посощники отбросили всякие сомнения и принялись за дело серьезно. Один уже подносил спичку Михаилу Самуэлевичу, вынувшему из кармана окурок и всунувшему его в рот, другой подлетел, звеня зеленым стеклом и выставляя у приборов рюмки, лафитники и тонкостенные бокалы. Ноутбук кота немедленно был подключен к WiFi.
– Комментирует сегодняшний тур Сергей Погребальный, – музыкально мурлыкал Председатель.
Кот полностью одобрял предложения командира Председателя и уже успел напялить наушники.
Обедающий за соседним столиком талмудист Рабский с супругой, доедавшей свиной эскалоп, со свойственной всем начетчикам наблюдательностью заметил ухаживания Председателя и очень удивился. А супруга его, очень клевая блондинка, просто даже приревновала Председателя к Михаилу Самуэлевичу и даже ложечкой постучала... – И что ж это, дескать, нас задерживают... пора и мороженое подавать! В чем дело?
Однако, послав Маше обольстительную улыбку, Председатель направил к ней официанта, а сам не покинул своих дорогих гостей. Ах, умен был Председатель! А уж наблюдателен, пожалуй, не менее, чем и сами шахматисты. Председатель знал и об эксперименте в квартире № 50-бис, и о многих других происшествиях этих дней, слышал, но, в противоположность другим, мимо ушей не пропустил ни слова «Самуэлевич», ни слова «кот». Председатель сразу догадался, кто его посетители. А догадавшись, натурально, ссориться с ними не стал. А вот Светлана хороша! Ведь это надо же выдумать – преграждать этим двум путь в клуб! А впрочем, что с нее спрашивать.
Надменно тыча ложечкой в раскисающее сливочное мороженое, Рабская недовольными глазами глядела, как столик перед двумя одетыми какими-то шутами гороховыми как бы по волшебству обрастает яствами.
Друзья выпили по первой кружке.
-что делается! Черные остаются без фигуры! Но может им подфартит и они спасутся? –воскликнул кот.
- не надо тут  рассказывать про «благообразного джентльмена», «ленинский прищур» и про «фартовость» пройдохи Вовочки- Карманника – это действительный член большой клипотной восьмерки, давно уже заслуживший дисквалификацию. – пробурчал человек за соседним столиком, отбросив газету.
-Великий Инквизитор опять не в духе, - шепнул бармен.
-бы-ы-вали дни ве-е-се-елые! – неожиданно раздался рев в зале.
-не волнуйтесь, это уважаемый экс – чемпион шумит, -успокоил друзей бармен. - Он допивает уже второй литр и совершенно не закусывает. А ведь находится теперь в одном ряду, по сути дела, с Ласкером, Ботвинником и Петросяном!
Лишь убедившись в том, что все сделано по чести, лишь тогда, когда в руках официантов прилетела кастрюля, в которой что-то ворчало, Председатель позволил себе покинуть двух загадочных посетителей, да и то предварительно шепнув им:
– Извините! На минутку! Надо подготовить пресс – конференцию участников.
Он отлетел от столика и скрылся во внутреннем ходе ЦДШ.

В то время как Михаил Самуэлевич и кот обгладывали донских раков, в зале появился  потный и взволнованный хроникер Еж Крестовский, известный в Москве своим поразительным всеведением, и сейчас же подсел к комментаторам Островским. Положив свой разбухший портфель на столик, Еж немедленно всунул свои губы в ухо Островскому и зашептал в него какие-то очень соблазнительные вещи. Мадам Островская, изнывая от любопытства, и свое ухо подставила к пухлым масленым губам Ежа, а тот, изредка воровски оглядываясь, все шептал и шептал, и можно было расслышать отдельные слова, вроде таких:
– Клянусь вам честью! На Садовой, на Садовой, – Еж еще больше снизил голос, – совокупились для создания супергроссмейстера. Сам профессор руководил... невероятно...
– Вот этих бы врунов, которые распространяют гадкие слухи, – в негодовании несколько громче, чем хотел бы Еж, загудела контральтовым голосом мадам Островская, – вот их бы следовало разъяснить! Ну, ничего, так и будет, их приведут в порядок! Какие вредные враки!
– Какие же враки, госпожа Островская! – воскликнул огорченный неверием супруги комментатора Еж и опять засвистел: – Говорю вам, у них все получилось... профессор был доволен... Они под показ партии Кнудсен - Гариков, – Еж шипел, не подозревая того, что те, о ком он рассказывает, сидят рядом с ним, наслаждаясь его свистом. Впрочем, это наслаждение скоро прекратилось. Из внутреннего хода в зал стремительно вышли двое мужчин в военной форме и с пистолетами в руках. Вместе с ними была та самая женщина, отмечавшая гроссмейстеров у входа в зал. Она и выкрикнула звонко и страшно:
– Стреляйте! Убейте их! – и тотчас оба военных открыли стрельбу в зале, целясь в голову Михаилу Самуэлевичу и коту. Оба обстреливаемые сейчас же растаяли в воздухе, а из воздуха посыпались в необычайном количестве шахматные фигуры.
-это что еще такое? –раздался зычный голос Председателя. –как вы смеете открывать стрельбу в зале, подвергая опасности жизнь и здоровье участников суперфинала, находящегося под патронажем Президента?
-да вы что, это опасные преступники, подлежащие уничтожению! – заверещала Светлана. –никакие они не гроссмейстеры! Я проверяла по базе у себя. Гречихин давно умер, а Афромеев вообще мастер ФИДЕ!
-какие гроссмейстеры? – удивился Председатель. – сюда никто не заходил.
-как? у меня все записано. – удивилась Светлана
-ну пройдемте, посмотрим ваши записи. – поманил ее пальцем Председатель.
Книгу раскрыли, но никаких записей в ней обнаружено не было.
- ничего не понимаю. – Светлана ошеломленно смотрела на пустые графы в книге.
- жертва долга. - сказал кто – то.
- мне не все равно, - отвечал Председатель, буквально сжигая  Светлану глазами, - я здесь в ответе за все!  Я не могу допустить никаких проблем для участников турнира, который открывал лично Президент! А вы, Светлана, только что подвергли участников турнира и зрителей смертельной опасности из –за своих галлюцинаций. Ясно?
-были, двое. –бормотала Светлана, плюхнувшись на стул. – один с золотым зубом в шляпе и котяра, здоровенный такой, с ноутбуком.
-с ноутбуком? –насмешливо переспросил ее Председатель. – не пора ли вам подлечиться, дорогая моя? Пора бы уже и на отдых!

продолжение следует...