Берлинский вариант, или Как я способствовал росту Топалова

    Николай Монин, международный мастер

Осенью 1989-го автор этих строк ощутил  внутреннюю потребность поиграть собственно в шахматы. Удачно подвернулся крупный турнир в Восточном Берлине.

Выехали мы на поезде Ленинград – Берлин компактной группой в шесть человек. Молодежь – будущие гроссмейстеры Епишин и Новик – расположилась в соседнем купе, а в нашем, по заранее намеченному плану, поселились Дима Зерницкий – без пяти минут американец, Марк Цейтлин, который уже всерьез собирался на ПМЖ в Израиль, и Вадим Файбисович – любивший тогда две основные вещи: жить в коммунальной квартире и спать в поезде на верхней полке. Да, извините, себя чуть не забыл.

Чтобы не было скучно, запаслись мы, естественно, зельем в громадных количествах и, едва поезд отошел от перрона, начали с Марком потреблять. Дима Зерницкий какой то мутный оказался – обещал присоединиться, но слова своего толком не сдержал. Все больше по поезду фланировал, повесив на Цейтлина и меня всю черновую работу. А сверху, со своей полки, взирал на нас, тяжело вздыхая, Вадик Файбисович.

Но мы справились, хотя одну литровую бутылку я, тем не менее, припрятал.

В Берлине поселились в трехместных номерах, зарегистрировались в турнире и на следующий  день начали «катать».

Коллизий  шахматных я, увы, уже почти не помню, но о бытовых память кой-чего еще хранит. Попросил меня один друг фен из Германии для своей девушки привезти. Присмотрел я один за 124 марки ГДР, но покупать не торопился, и правильно сделал. Пришел ко мне вскоре Марк Цейтлин (он с молодежью поселился) и сообщил, что Епишин купил себе подобный фен, чтобы тело свое большое после душа сушить. Но тело оказалось слишком  немаленькое и, короче, Епишин за 100 марок фен готов продать. «Куплю, если он нам с тобой еще и пиво поставит» - ответил я. Через минуту сделка состоялась.

Зерницкий по-прежнему где-то там ошивался, а Вадик Файбисович приник к радиоприемнику и, умиленно потирая руки, приговаривал: «Ах, Толя Стреляный!». Ну, и другим подобного рода борцам за свободу с «Радио Свобода» дифирамбы пел.

Иногда, правда, отлучался, дабы посидеть в берлинских кафе и проникнуться ароматом европейской жизни. Однажды пришел какой-то взъерошенный и раскрылся по секрету:

- Понимаешь, Коля, сижу я, значит, в приличном кафе, никого не трогаю, а, можно сказать, наслаждаюсь минутами бытия, как вдруг входит туда этот деятель из Риги Сандлер и, завидев меня, такое говорит...

- А чего сказал-то?

- А пойдем, говорит, Вадим, отсюда поскорее. Чего, говорит, ты среди этих немецких свиней забыл? Он мне, понимаешь, всю душу обгадил.

Жаль мне было, конечно, тонкую Вадимову душу, но по мою каждый вечер приходил Марк Цейтлин и канючил, что плохо себя чувствует и ему нужно слегка выпить, намекая на заветную бутылку. Я стойко держал оборону.

Наступил последний одиннадцатый тур. Мне, имевшему 7 очков, предстояло играть белыми с 14-летним мальчуганом Веселином Топаловым. Был он худенький, но весьма рослый. Приличный приз обещала только победа.

Я вообще-то стараюсь всю жизнь играть в классические шахматы. Партию толком не помню, но в дебюте, после 1.d4 e6 2. c4 Cb4 3. Kc3 f5 4.e3 b6, неведомая сила потащила мою руку с ферзем на f3. Последующие ходов 35 я отбивался, хотя и небезуспешно, а на 40-м нанес мощный контрудар. Получил выиграно, но через пару ходов допустил жертву качества, после которой ничья у Топалова была в кармане. Ничью я имел тоже, но хотелось большего, и в итоге проиграл я этому Веселину.

Первое место в турнире занял Евгений Владимиров, а из наших только Епишин 8 из 11 набрал. Цейтлин по ходу дистанции «развалился» и с горя продал в последнем туре очко тому самому Сандлеру совсем по дешевке.

Едой на обратный путь мы заранее не запаслись. Была надежда, что на вокзале Остбанхоф немки-официантки на вынос из кафе продадут, да вся и вышла.

Ну, сели мы в поезд. Марк, за то, что я ту самую бутылку на обратный путь сохранил, очень трепетно на первых порах ко мне относился. Он еще литр какого-то «корна» прикупил и печеньица сладкого. А Саша Кочиев, за то, что Цейтлин для него пять штук часов «Гардэ» в Питер вез, дал нам баночку меда.

И вот мы этой гадостью – печеньицем с медом – до самого Гродно водку закусывали. А сверху взирал на нас подобно Саваофу и тяжело при этом вздыхал все тот же Вадим Файбисович.

Забыл сказать, что Сандлер по каким-то своим делам в Варшаве сошел, а жена его дальше до Даугавпилса поехала.

В Гродно прицепили вагон-ресторан, я сразу туда подался и съел, на радостях, пару порций цыпленка Табака. Потом вернулся и проспал до самого утра как праведник.

Утром, когда сели мы с Марком чайку попить, заглянул в наше купе жизнерадостный Максим Новик.

- А скажи мне, мальчик, что я делал вчера поздно вечером? - сурово спросил Максима Цейтлин.

- Вы, дяденька, отправились в купе к жене Сандлера, а потом раздался жуткий грохот и Вы оттуда вышли.

Марк густо покраснел.

Спустя  года полтора, на турнире в болгарском городке Павликени, ко мне подошел Веселин Топалов, вежливо поздоровался и сказал, что отлично помнит нашу берлинскую партию, и что именно после неё он поверил в себя.

Тройка призеров на том болгарском опене была такая: Михаил Бродский, Веселин Топалов и ваш покорный слуга.

Сандлер почти сразу после той знаменательной поездки в Берлин поменял Ригу на Австралию, Дима Зерницкий уехал в Америку, Марк Цейтлин – в Израиль, а Епишин, хоть и имеет российское гражданство, пропадает в Германии.

Нам же с Вадимом Файбисовичем и дома хорошо живется.

Интервью с опытной пессдой Манаковой

Е.СУРОВ: Это Chess-News, экспериментальный прямой эфир, я Евгений Суров, надеюсь, что меня слышно. На прямой связи со мной Мария Манакова. Здравствуйте.

М.МАНАКОВА: Здравствуйте, здравствуйте. Давно не слышались.

Е.СУРОВ: Давно не слышались.

М.МАНАКОВА: И на эксперимент первой спихнули меня, естественно.

Е.СУРОВ: Но вам же слово «премьера» знакомо?

М.МАНАКОВА: Да, знакомо. Здравствуйте, уважаемые теле… фу ты… радиослушатели! Сколько вас там?

Е.СУРОВ: Это не так важно. Постепенно будут набираться.

М.МАНАКОВА: Да? Я не знаю, может, их миллион.

Е.СУРОВ: Ну, миллиона пока нет. Но я думаю, что тысяч пятьсот наберется.

М.МАНАКОВА: Мне сын сказал, что человек десять, по идее, должно быть.

Е.СУРОВ: Человек десять должно, да. А у вас, когда вы в первый раз выходили на сцену, коленки дрожали?

М.МАНАКОВА: У меня всегда коленки дрожат. Почти всегда.

Е.СУРОВ: Это правильно. Это означает, что вы хорошая актриса.

М.МАНАКОВА: Да? Я не знала, что, оказывается, достаточно того, чтобы коленки дрожали, - и тебя назовут хорошей актрисой. Спасибо.

Е.СУРОВ: Это недостаточное условие, но, я думаю, что необходимое.

М.МАНАКОВА: Да, это значит, что мне не все равно, я знаю это. Так же, как и в шахматах. Если человек волнуется перед партией, значит, ему не все равно, и из этого что-то может получиться.

Е.СУРОВ: Я напомню, что Мария Манакова – это шахматистка, женский гроссмейстер, актриса… Кто вы еще? Представьтесь.

М.МАНАКОВА: Я? Я не буду про себя хорошие вещи говорить.

Е.СУРОВ: Нет, ну чем вы еще занимаетесь?

М.МАНАКОВА: Я ужасная, отвратительная баба…

Е.СУРОВ: Нет, то, что вы ужасная, отвратительная, в этом у меня сомнений нет. Я спрашиваю, чем вы занимаетесь?

М.МАНАКОВА: По образованию я журналистка. А вообще я преподаю шахматы в школе, уже четыре года.

Е.СУРОВ: Ах вот так, да?

М.МАНАКОВА: И индивидуально тоже занимаюсь. Заодно и рекламу себе делаю. Но я дорогой преподаватель. Это мое основное место занятости. А что вы еще про меня сказали? Актриса, да, а что еще? Ой, да много чего.

Е.СУРОВ: Вот я вас и спрашиваю, что еще?

М.МАНАКОВА: Может, еще вспомню что. Ах да, пою еще, выступаю в концертах, вот. Я еще и певица.

Е.СУРОВ: А танцуете?

М.МАНАКОВА: Иногда да, когда надо. Но не выступаю. Один раз так выступила на концерте. Но танцы – это не моя часть. Вот Маша Фоминых – она вроде танцует, занимается этим. А я пою. И в театре играю.

Е.СУРОВ: Я думаю, что если создать такую группу – две Маши: Манакова и Фоминых, - то неплохо получится. Одна поет, другая танцует.

М.МАНАКОВА: Да-да. Но я не думаю, что мы с ней как-то сойдемся. Хотя был бы очень хороший дуэт. Если отбросить всякую шелуху, чисто бабскую, которая нас окружает, то очень хороший дуэт бы получился.

Е.СУРОВ: Знаете, я вчера, как и многие наверняка, прочитал большое интервью с вами на сайте Whychess и открыл для себя, что вы являлись секс-символом 2000-х годов.

М.МАНАКОВА: Да? Я вас поздравляю с таким открытием.

Е.СУРОВ: В связи с чем такое звание вам было присвоено, если можно так выразиться?

М.МАНАКОВА: Там же кто-то сказал в комментариях – по всей видимости, это был муж Погониной, - что я свою задницу показала, вот меня и провозгласили секс-символом. Все очень просто. Нет, на самом деле, я шучу. Конечно, если идея какая-то не ведет, то ничего и не будет. А идея была. Просто тогда я эту тему разрабатывала как журналистка, брала интервью, статьи писала о том, что если мы сами как шахматисты ничего не сделаем, а будем только клянчить деньги, то денег не будет. То есть будут одноразовые деньги. Поэтому нужна какая-то система, нужно что-то самим сделать, самим что-то дать. Я как женщина что могу? Я могу что-то заявить, сфотографироваться… А тут еще пришли из «Спид-Инфо», предложили фото-сессию, и, конечно, никто не думал… Я сказала, что я не буду ничего оголять однозначно. Но поскольку они меня мучили часов пять, и вроде ничего хорошего не получалось, то я случайно в конце… Они меня в такое состояние ввели, что я сбросила с себя платье, и сзади получился хороший снимок. И на следующее утро я проснулась звездой.

Е.СУРОВ: Вы наивная. К вам пришли из «Спид-Инфо», а вы думали, что ничего не будете оголять.

М.МАНАКОВА: Вообще да. Но я там ножку оголила, то, се… И вот на пятом часу уже…

Е.СУРОВ: То есть они вас четыре часа охмуряли, и к пятому часу получили то, что надо.

М.МАНАКОВА: Ну, кто кого охмурял… Потом они мне показали сразу, говорят: «Вот, наконец-то получился идеальный кадр!». Я говорю: «Да вы чего? Я же шахматистка, что скажут?». А потом думаю: да ладно! Наплевать, что называется. Жизнь коротка, и кто знает, к чему хорошему это все приведет. А это все привело к тому, что меня почему-то провозгласили секс-символом, типа кто захотел раздеться, кто на это решился. Решилась Манакова, об этом заговорили, ну и закрутилось, завертелось. И так это все и получилось. Но изначально идея была в том, что шахматы должны быть зрелищными. Я не верю в то, что кто-то может себя просто раскрутить, без какой-либо идеи, которая действительно, что называется, общечеловеческая и общенужная. Даже тот же Свешников… Ничего, что я говорю так много?

Е.СУРОВ: Конечно.

М.МАНАКОВА: Даже тот же Свешников - это же известный правозащитник. А он говорит: «Нет-нет, я свои интересы защищаю только, я очень индивидуалистичен». А на самом деле он при этом также продвигает идеи и миллионов шахматистов, когда отстаивает свои собственные идеи. Просто вокруг этой темы моей очень много всяких споров: мол, она для себя или для шахмат? Вот я сейчас и ответила на этот вопрос.

Е.СУРОВ: Нет, вы как раз не ответили. Возникает логичный вопрос. Вот вы снялись обнаженной… Кстати, это же было наверняка не один раз? Я-то видел, по крайней мере, несколько фотографий.

М.МАНАКОВА: Да какой обнаженной? Один раз только чуть-чуть мне попу приоткрыли, и все. А теперь разговоров об этом!

Е.СУРОВ: То есть другие фотографии, которые я видел, - это фотошоп или монтаж?

М.МАНАКОВА: А что вы видели? Я не знаю. Я видела какой-то порнографический сайт, где написано: «Мария Манакова». Туда заходишь, а тебя начинают бомбить какой-то порнухой. Вот это не я, сразу говорю. Я только чуть-чуть приоткрыла себя. Чуть-чуть сверху приоткрыла, чуть-чуть снизу, и то для разных фотосессий.

Е.СУРОВ: Грудь вы не открывали?

М.МАНАКОВА: А?

Е.СУРОВ: Грудь открывали?

М.МАНАКОВА: Я чуть-чуть, и то сейчас вот для этого Whychess. Я попросила сестру это замазать. Шахматисты у нас же целомудренные.

Е.СУРОВ: Не-ет, Whychess – там вы в одежде.

М.МАНАКОВА: А где вы меня видели с открытой грудью?

Е.СУРОВ: Где-то в интернете.

М.МАНАКОВА: Вот-вот, «где-то в интернете». Нигде вы не видели!

Е.СУРОВ: С полностью открытой, может, и не видел, но вы же сами понимаете, что мне достаточно чуть-чуть, чтобы я представил себе…

М.МАНАКОВА: Я думаю, что это ваша буйная фантазия, Женя.

Е.СУРОВ: Мы попутно заметим, что трансляция партий в Лондоне почему-то пока не начинается.

М.МАНАКОВА: Да? Может, они все опаздывают? У них есть правила, что нельзя опаздывать?

Е.СУРОВ: Нет, я думаю, что они просто слушают наш разговор. И, соответственно, слушая то, о чем вы сейчас говорите, начать партию просто нереально.

М.МАНАКОВА: Нужно просто дать им сигнал. Давайте. Ребята! Пора начинать играть в шахматы! Вы здесь для этого собрались! Я даю свой сигнал: на старт, внимание…

Е.СУРОВ: …Марш! Но у меня к вам на самом деле серьезный вопрос. Вы сказали, что ваша цель – пропагандировать шахматы. Но я все-таки не совсем понимаю. Себя вы пропиарили, будем говорить так.

М.МАНАКОВА: Да-да-да, я с этим согласна.

Е.СУРОВ: Секс-символом стали. А для шахмат-то что вы сделали? То есть какие изменения появились в женских шахматах?

М.МАНАКОВА: Вот смотрите. Я сейчас буду чисто фантазировать, давайте вместе. Вы открываете газету. Там, например: «Доминошник Попов нарисовал великую картину». Вы говорите: «Доминошник? Это что, спорт какой-то? Очень интересно». У вас просто отложилось в голове, вы пошли дальше. Следующее: «Доминошник Попов прокатился на оленях где-нибудь в пустыне». Опа, интересно! Доминошник там, доминошник там, там и там. И у человека складывается в голове, что это, оказывается, такой вид спорта, что он может быть интересным. А теперь представьте, что вы – спонсор, к вам приходят люди и говорят: «Слушай, проспонсируй домино». И у вас это просто всплывает. То есть я сейчас, конечно, фантазирую, это все не так прямолинейно. Но мы настолько закрыты от всего мира. На самом деле о нас в мире почти ничего не знают. Хорошо, в последнее время хоть чуть-чуть стали узнавать. И я чувствую в этом свою лепту тоже – что нормальные, обычные люди узнают о шахматах. Пусть даже через «Опа! Разделась шахматистка! Это же шахматист, это же невозможно, это же древняя игра! Там все такое целомудренное – и тут она разделась!». И это привлекло внимание.

Е.СУРОВ: Маша, но тогда просто я могу вам порекомендовать еще более действенный способ – вы просто придите на партию голой, и я вас уверяю, что по всем телеканалам это пройдет.

М.МАНАКОВА: А знаете, Женя, что я вам хочу сказать? Я задумала…

Е.СУРОВ: Вы задумали прийти на партию голой?!

М.МАНАКОВА: Нет, не голой. Ну что сразу «голой», что вы на этом зациклились? Это было уже. Я уже скоро бабушкой буду, а вы все «голой» да «голой»! Есть очень много интересных вещей. Мы с моими театральными друзьями придумали такое количество всяких театральных акций, всяких перфомансов на фоне шахматных турниров. Мы хотим это отснять и так далее. И вы не представляете, что это может быть! Мне просто на это нужно решиться. Сейчас вот в жизни тылы свою закреплю и займусь этим безобразием. Необязательно только сниматься голой.

Е.СУРОВ: Тылы, значит, закрепляете сейчас в своей жизни?

М.МАНАКОВА: Да-да.

Е.СУРОВ: Значит, необязательно быть голой, и у вас есть еще много идей на эту тему?

М.МАНАКОВА: Конечно. А что вы все «голой» да «голой»! Прямо все какие-то озабоченные. С кем ни поговорю – шахматисты вообще озабоченный народ! Я появилась где-то действительно с приоткрытой грудью, в «Шпигеле», так народ только ликовал и радовался: «Ура, ура, как здорово и вообще красота!». А у нас в шахматах чуть-чуть что-то приоткрыл, и всё, все шахматисты прямо с ума сходят: «Не трогайте нашу великую древнюю игру!».

Е.СУРОВ: А может, как-то попытаться увеличить силу своей игры? И если вы будете играть и наберете рейтинг за 2700, я вас уверяю, что вы популяризируете женские шахматы.

М.МАНАКОВА: Что, вот что тогда произойдет? Ну вот что? Есть у нас девушки и с 2500, и с 2700. И что дальше?

Е.СУРОВ: Ну, вы будете приходить на партию красивой, скажем так, в вызывающей одежде, и будете сражаться, допустим, в претендентском турнире с Крамником. Как вы считаете, спонсор пойдет на женский турнир тогда, когда вы его позовете, или он пойдет тогда, когда какой-то там ваш перфоманс увидит свет?

М.МАНАКОВА: Я не говорю, что я конкретно для спонсора делаю это. Я же вам сказала, что это не прямая цепочка. Я говорю, что каждый может что-то сделать. В моих силах… Я мечтала бы играть на рейтинг 2500, но у меня сейчас нет возможности заниматься по десять часов в день. У меня есть хороший тренер, но мы с ним договорились, что мне пока в жизни нужно закрепить тылы, без этого я не смогу достигнуть такого рейтинга. Естественно, я мечтала бы играть на такой рейтинг. И естественно, спонсор с бОльшим удовольствием проспонсировал бы 2500. У меня куча народу, в моей жизни есть бизнесмены, которые мне помогли в свое время абсолютно бескорыстно, проспонсировали какие-то мои турниры, мои поездки на первенство Европы и так далее. (ноги раздвигала бескорыстно К.А.) Конечно, они мечтали бы, чтобы я играла за 2500, и с большей радостью давали бы мне деньги. Но это невозможно. А я говорю, что в моих силах творить в той области, в той жизни, где я могу что-то дать. Сейчас, например, мне какую-то фотосессию сделать, где я была бы голой, - это просто смешно, согласитесь. Но зато я обладаю возможностью творить какие-то спектакли, какие-то перфомансы. Это в моих силах, и это я умею делать. Поэтому я могу внести этим свою лепту в шахматы. Кто-то меня спрашивает: а вот другие шахматистки, которые не очень красивые? Они пускай тоже подумают, как себя преподнести. Бывает какая-нибудь ну очень некрасивая теннисистка. Но как она себя преподносит! Какой она из себя делает образ, какой стиль потрясающий! Понимаете? И необязательно ей для этого раздеваться. Но что-то она делает реально, а не просто ходит и клянчит денег: «Знаете, я играю на 2500, дайте мне сюда денег!». Извините, что я так…

Е.СУРОВ: У вас еще будет шанс внести свою лепту в шахматы, поскольку участники супертурнира в Лондоне уже начали играть, можно сказать, по нашей команде.

М.МАНАКОВА: Да-да.

Е.СУРОВ: Я предлагаю сделать три минуты перерыв на песню, и после этого чуть больше внимания уделить шахматам.

ПЕСНЯ

Е.СУРОВ: Я благодарю всех тех, кто подключается к нам, слушает этот эфир. Вместе со мной на связи Мария Манакова, актриса и много кто еще. Она, кстати, так и не представилась, чем она еще любит заниматься, кроме как преподавать шахматы в школе. И дорогой, кстати, преподаватель. И с семи часов Генна Сосонко к нам присоединится, не отключайтесь.

Но вы сейчас-то в турнирах играете, выступаете в женских турнирах?

М.МАНАКОВА: Да-да.

Е.СУРОВ: Я не понимаю, как же вам это удается? У вас какой распорядок дня? У вас же спектакли, репетиции. Я напомню, кстати, нашим слушателям, если кто-то только что подключился, что на связи Мария Манакова – шахматистка, актриса, и вот на нашем сайте недавно появился репортаж с премьерного или даже лучше сказать – с пилотного спектакля на шахматную тему. Точнее, с шахматными… как это сказать?.. назовите это правильно, я даже не знаю.

М.МАНАКОВА: Просто о шахматах.

Е.СУРОВ: Да, о шахматах. На тему известных произведений.

М.МАНАКОВА: Да-да. Основная линия – это фильм Бергмана «Седьмая печать», когда человек просит отсрочки у смерти, которая к нему пришла, и предлагает ей сыграть в шахматы. И пока он играет… По фильму он спасает семью актеров. Но неважно, что он делает, важно, что он хочет сделать что-то осознанное. К сожалению, не каждому дается такая отсрочка.

Е.СУРОВ: Вы, кстати, знаете, что это – один из любимых фильмом Ароняна?

М.МАНАКОВА: Да? Очень хорошо. А вы знаете, что я с Ароняном пообщалась, и он молодец! Я его стала очень уважать.

Е.СУРОВ: Расшифруйте. Слово «молодец» мне ни о чем не говорит.

М.МАНАКОВА: Он меня порадовал. Он на меня такое хорошее впечатление произвел! Он такой вменяемый человек, и с чувством юмора, умный. Я, конечно, не знаю, сколько там всего отрицательного в каждом человеке, но он мне очень понравился. Я и так всегда за него болела, а теперь тем более буду болеть.

Е.СУРОВ: Так вот, я хотел спросить, какой же у вас распорядок дня, как вы еще и в турнирах умудряетесь играть?

М.МАНАКОВА: Я в шоке, я не успеваю, я не могу, я не справляюсь.

Е.СУРОВ: Не справляетесь – оставьте что-нибудь.

М.МАНАКОВА: Естественно, в какой-то момент я просто все оставляю, все посылаю, выключаю все телефоны, и меня нет ни для чего! Потому что я больше так не могу. Но я как-то умудряюсь, да. Я кручусь. Я мечтаю вообще купить себе дачу и вдали от всех, от мира уйти в полное одиночество и медитировать там. И забить на все. Потому что мне тяжело.

Е.СУРОВ: Вот так, да?

М.МАНАКОВА: Ну конечно, я не могу. Я кручусь невозможно как.

Е.СУРОВ: А вы устаете от людей? Хотите одна пожить?

М.МАНАКОВА: Конечно.

Е.СУРОВ: А мне всегда казалось, что наоборот, ваш конек – это общение.

М.МАНАКОВА: Естественно, я общаюсь, но я… А что вы спрашиваете?

Е.СУРОВ: Я спрашиваю, устаете ли вы от людей?

М.МАНАКОВА: Да, я устаю от людей, вообще от общения, я ухожу в себя. Хорошо, что часть своей жизни я посвящаю духовным вещам – медитациям, молитвам и так далее. Без этого меня бы просто не осталось уже.

Е.СУРОВ: В этом мы с вами похожи, кстати говоря. Да я думаю, что вообще каждому человеку рано или поздно необходимо побыть одному. Впрочем, мы уже ушли в какие-то слишком серьезные темы для разговора.

М.МАНАКОВА: Давайте не будем о серьезном. Давайте о нашем шахматном турнире.

***

Если бы меня спросили, я бы поставила 60 к 40. 60  - на Накамуру, потому что, я думаю, что он должен разозлиться на себя за тот последний турнир. Правда, Крамник тоже, но я не знаю, умеет ли он злиться. Я думаю, Накамура бы разозлился. Он должен хорошо сыграть.

Е.СУРОВ: А как вы думаете, как можно проверить, умеет ли Крамник злиться?

М.МАНАКОВА: Да у него на лице все написано, чего тут проверять? Он такой… как бы это сказать?.. Он просто гедонист на все сто. Наслаждается жизнью, радуется всевозможным грехам человеческим.

Е.СУРОВ: А вы вообще умеете разозлить мужчину?

М.МАНАКОВА: Еще как!

Е.СУРОВ: Часто вам удается это сделать?

М.МАНАКОВА: Нет, я стараюсь все сглаживать. И все, что было хорошо - то и замечательно. Но у меня такая черта – у меня все накапливается, а потом я все это как выплескиваю! И вот если человек меня любит, то ничего – я выплесну все и через минуту как новенькая. А если не все в порядке с мужчиной, то что-то происходит не то. Вот я как раз сейчас нахожусь в этом состоянии. Вы меня поймали в такой момент, когда у меня все под вопросом.

Е.СУРОВ: Когда что-то не то?

М.МАНАКОВА: Да-да. У меня что-то не то в жизни.

Е.СУРОВ: Но я надеюсь, что на меня не будет выплескиваться ничего?

М.МАНАКОВА: Женя, я вас обожаю! Вы такой журналюга – я вам уже говорила это, - что я вам все прощаю. Вы такой архипрофессионал, суперпрофессионал! Что бы вы ни делали, вы это делаете во имя журналистики. Даже все ужасное, что вы делаете, по отношению к людям, - это все во имя журналистики. И это все прощается вам.

Е.СУРОВ: Вы говорите, говорите, у нас времени много, и до подключения Генны Сосонко еще минут двадцать.

М.МАНАКОВА: Но у меня двадцати минут не хватит, если я начну о вас говорить.

***

М.МАНАКОВА: Нет, я в дебютах ноль абсолютный, не спрашивайте меня об этом.

Е.СУРОВ: Что же вы секреты свои выдаете? Хотите в турнирах участвовать, хотите 2500 набрать, а выдаете. Сейчас весь мир слышит, что вы в дебютах ноль.

М.МАНАКОВА: Ага, весь мир сделает выводы. А вы знаете, что я вам скажу: вот я вышла на суперфинал, играла последнюю партию с женой Попова.

Е.СУРОВ: Как вы играли в суперфинале, я читал в интервью.

М.МАНАКОВА: Нет, нет, до! Как я туда попала. Я играю важнейшую партию, мне обязательно нужно выигрывать, и ей надо выигрывать. Всю ночь он говорит, этот Попов, гроссмейстер, что они готовились, он изучил все мои партии, понял что я играю офигенно в сложных позициях, и дебют. Все изучил, полное досье.  А я взяла и сыграла Каро-Канн, который сразу эндшпиль дает. И просто в эндшпиле я выиграла, буквально за пять ходов у меня была выигранная позиция. Он говорит: «Ты чего нам все карты спутала?». Я же великий путальщик карт.

Е.СУРОВ: Потрясающе.

М.МАНАКОВА: Ну конечно. И поэтому - я вас умоляю. И потом, мне все равно.

Е.СУРОВ: Вам все равно - что?

М.МАНАКОВА: Пусть весь мир ко мне готовится!

Е.СУРОВ: А вы еще и психолог хороший, судя по вашим словам.

М.МАНАКОВА: Да я игрок просто.

Е.СУРОВ: И не самый глупый игрок. В общем-то, не каждая женщина такой «ход конем», я бы сказал, сделает в решающей партии.

М.МАНАКОВА: Ну да, я люблю мутить воду, да.

Е.СУРОВ: А давайте заинтригуем слушателей и скажем, что…Вы уже говорили, что вы поете еще. И мы сделаем такой анонс, что чуть попозже, если слушатели с нами останутся, вы для них, и для нас, и для меня, конечно, еще споете в прямом эфире.

М.МАНАКОВА: Я бы могла, но если гитару не слышно…Ну ладно, договоримся, а пока...

Е.СУРОВ: Договоримся, конечно, гитару слышно, а пока песня. «На рассвете».

ПЕСНЯ

Е.СУРОВ: Еще раз спасибо всем, кто слушает в данный момент прямой эфир, мы вместе с Марией Манаковой, будем так говорить, следим за партиями первого тура супертурнира в Лондоне. Мария уже очень много интересного рассказала о том, что происходит в данный момент на досках, какие дебюты разыграны, рассказала о тонкостях этих дебютов, и мы это с удовольствием послушали. Мария Манакова – это известный гроссмейстер.

М.МАНАКОВА: Очень известный!

Е.СУРОВ: Не будем напоминать, чем именно известный.

М.МАНАКОВА: Да ладно, Женя, дальше поехали.

Е.СУРОВ: Шучу, шучу. В том числе и игрой. Кстати говоря, совсем неизвестный тем, что, оказывается, еще и хорошо поет. Вы сами в этом признались. И у меня к вам такой вопрос: сейчас споете или после семи часов, чтобы наш гость из Европы тоже послушал?

М.МАНАКОВА: Я не знаю.

Е.СУРОВ: Спойте сейчас, пожалуйста.

М.МАНАКОВА: Я вообще люблю петь, когда много народа сидит, когда меня видят, а сейчас же гитары слышно не будет.

Е.СУРОВ: То, что много народу – в этом можете не сомневаться, а то, что вас не видно, так что ж поделать. Я вас уверяю, я вам клянусь, что каждый мужчина, который сейчас слушает сайт Chess-News- а женщины к нам не заходят, как правило…

М.МАНАКОВА: Нет, я сомневаюсь.

Е.СУРОВ: …то они вас каждый сейчас по-своему представляют. Перед каждым вы сидите…

М.МАНАКОВА: Да вы такую отстойную фотографию поставили! [Речь идет о той фотографии, которая висела в анонсе, а не в этом материале - CN] Конечно, они меня «представляют», глядя на нее! Ужас какой-то, где вы ее нашли!

Е.СУРОВ: Признаюсь, я ее сам снял.

М.МАНАКОВА: Да? А, понятно. Больше таких не ставьте.

Е.СУРОВ: Ну в следующий раз поставлю из интернета. Тут что-нибудь найду, сами понимаете… Так вот – мы вас представляем. А давайте, может быть, вас представить как-то? Или вы сразу?

М.МАНАКОВА: Перед вами – долгожданная! Неповторимая!

Е.СУРОВ: Учительница шахмат в школе!

М.МАНАКОВА: Да-да, училка! Ну чего, поем?

Е.СУРОВ: Кстати, а вы какой класс учите, детей какого возраста?

М.МАНАКОВА: Первые классы. А сейчас на меня навесили еще пятые и шестые. Я с детьми работаю.

Е.СУРОВ: Они на сайт Chess-News не заходят, нет шансов, что они сейчас вас услышат?

М.МАНАКОВА: Нет, слава Богу!

Е.СУРОВ: Ну ничего, ладно.

М.МАНАКОВА: Они и так радуются моим успехам, когда я приезжаю. Когда я чемпионкой Москвы стала, все так ликовали! В общем, дети меня любят. Меня любят дети, мужчины и собаки. В последнее время женщины стали любить.

Е.СУРОВ: А чего же вы еще-то хотите? Кто еще может любить? Женщины, мужчины и собаки.

М.МАНАКОВА: Нет, женщины – мало. Вот нормальные женщины меня любят. Те, которые состоялись в жизни в достаточной степени. Вот они меня любят. Мы с ними подруги. Ладно, я пою. Все это глупости.

Е.СУРОВ: Давайте.

М.МАНАКОВА: Я спою романс, который я в основном пою.

Е.СУРОВ: Маш, я от вас что угодно сейчас буду рад услышать.

М.МАНАКОВА: Я, правда, скорчилась тут, в три погибели свернулась, чтобы было слышно гитару. Ну ладно.

(поет романс «А напоследок я скажу»)

Е.СУРОВ: Вы слышите, я высмаркиваюсь, слезу вытираю… У меня все течет - из носа, из глаз…

М.МАНАКОВА: Ой кошмар! Ну ладно, в другой раз спою нормально.

Марина Романько, "Блюз опадающих листьев"

Пока комменты не потребовали убрать всякие Светланы:

upd: оказывается, Зусманович слева, а не посередине.