Два существа во мне живут. Признаюсь, нелегко мне с ними, -
     Они все время достают меня советами своими.

     Одно созданье - Кибальчиш. Оно крикливо-истерично.
     Другое - внутренний Плохиш. Оно до ужаса цинично.

     Благодаря Кибальчишу, что свят и комсомольски честен,
     Я лирику свою пишу, но я не ею всем известен,

     А тем, что опубликовал ряд матерных стихотворений -
     Мне их Плохиш надиктовал в минуты пьяных озарений.

     Сегодня встал я с бодуна - Плохиш вчера велел нажраться.
     Звенит будильник - вот те на! Мне нужно срочно одеваться!

     Я на свидание бегу, и нужно мне зайти в палатку,
     Чтоб вынуть мелкую деньгу и в темпе выбрать шоколадку.

     Мне Кибальчиш дает совет: "Вон ту купи, она - огромна!
     Купи, и не жалей монет, и подари подруге скромно".

     Плохиш совет иной дает: "Купи малюсенькую, слушай!
     Но не дари, как идиот, а сам скорее жадно скушай..."

     Советы слушая, стою, купить не в силах шоколадки,
     Вдруг вижу девушку свою - и выбегаю из палатки.

     "Эх, как погода хороша!" - невольно сразу отмечаю,
     и даме сердца ни шиша из-за советов не вручаю.

     С ней взявшись за руки, идем гулять по парковой аллее,
     Мне шепчет Кибальчиш: "Стихом обрадуй девушку скорее!

     Прошу тебя, стихи читай!". А внутренний Плохиш бормочет:
     "За грудь, за грудь ее хватай, она лишь этого и хочет!".

     И я, смущенный Плохишом, который мыслит слишком прямо,
     Вмиг представляю голышом со мной гуляющую даму.

     Садимся на скамейку с ней. Бубнит Плохиш: "Ну, действуй, ну же!
     Ты, блин, ведешь себя, как гей! Гей этой телке вряд ли нужен.

     Я знаю все ее мечты! Под юбки руку суй, под юбки!
     Там - чудеса! Обязан ты мужские совершать поступки".

     "Не вздумай! - Кибальчиш вопит, - ведь это ж первое свиданье!
     Поступок дерзкий оскорбит столь нежно-хрупкое созданье!"

     Но поздно. Лезть под юбки стал я все-таки, набравшись духу,
     Ну и, конечно, схлопотал от юной дамы оплеуху.

     Ушла разгневанной она, а я домой к себе вернулся.
     Я думал: "В чем моя вина? Лишь к тайне тайн я прикоснулся...

     А как разгневал, ты смотри! Не ждал такого от малышки.
     Возможно, у нее внутри развратной нет пока Плохишки..."

     "Ну что же, с горя подрочи", - Плохиш советует ехидно.
     "Стоп! - отвечаю я, - молчи! Тебя мне слушать просто стыдно!".

     "Вот-вот, а я предупреждал, - гордится Кибальчиш собою, -
     но ты губищу раскатал, живи с раскатанной губою.

     Да, можешь подрочить слегка, а то ты слишком напряженный..."
     Тут я рычу: "Друзья, пока!" - и засыпаю, раздраженный.

     Ложатся спать и Кибальчиш, крикливо-честно-истеричный,
     И гадкий внутренний Плохиш, до безобразия циничный.

     Вот так мы вместе и живем. Но чем бессмысленно ругаться,
     С Кибальчишом и Плохишом всегда советуюсь я, братцы.

Распутные люди и писатели любят выдавать себя гастрономами и тонкими знатоками блуда, они смелы, решительны, находчивы, употребляют по 33 способа, чуть ли не на лезвии ножа, но все это только на словах, на деле же употребляют кухарок и ходят в рублевые дома терпимости. Все писатели врут. Употребить даму в городе не так легко, как они пишут. Я не видал ни одной такой квартиры (порядочной, конечно), где бы позволили обстоятельства повалить одетую в корсет, юбку и турнюр женщину на сундук, или на диван, или на пол и употребить ее так, чтобы не заметили домашние. Все эти термины вроде в стоячку, в сидячку и проч. - вздор. Самый легкий способ - это постель, а остальные 33 трудны и удобоисполнимы только в отдельном номере или сарае. Романы с дамой из порядочного круга - процедура длинная. Во-первых, нужна ночь, во-вторых, вы едете в Эрмитаж (не в питерский музей, а в московский сад. - Авт.), в-третьих, в Эрмитаже вам говорят, что свободных номеров нет, и вы едете искать другое пристанище, в-четвертых, в номере ваша дама падает духом, жантильничает, дрожит и восклицает: «Ах, Боже мой, что я делаю?! Нет? Нет?» - добрый час идет на раздевание и на слова, в-пятых, дама ваша на обратном пути имеет такое выражение, как будто вы ее изнасиловали, и все время бормочет: «Нет, никогда себе этого не прощу!» Все это не похоже на «хлоп - и готово!». Конечно, бывают случаи, когда человек грешит точно стреляет - пиф! паф! и готово, но эти случаи не так часты, чтобы о них стоило говорить. Не доверяйтесь Вы рассказам! Верьте храбрым любовникам так же мало, как и охотникам. Помните пословицу: «Кто чем болит, тот о том и говорит» - кто много постил, тот больше всех и с большим удовольствием говорит о любовных приключениях и 33 способах. Никто так не любит похабни, как старые девы и вдовы, у которых еще нет любовника.