Вообще-то, товарищ Лондон писал с уважением (то бишь с интересом) и о китайцах,  и об индейцах, о мексиканцах, и прочих. В его рассказах все они - живые люди. Я давно не перечитывал, но со ржавого жесткого диска в оперативную память вдруг выскочил роскошный рассказ про почтительного китайского сына "Слезы А Кима"
http://bookz.ru/authors/london-djek/lon … do132.html
А как называется рассказ, где девушка-индианка спасает своего белого возлюбленного от голодной смерти, подкармливая его из своего рациона, и погибает при этом сама ?
Кстати, спасибо Жене. С удовольствием прочел никогда мной ранее не читанный рассказ О Генри

Если такие рассказы и есть, они явно второсортные и мой жесткий диск их не сохранил.
В любом случае, согласитесь,  что обобщения - это дело рискованное. Делать их надо осторожно

интересно, а наш Квант к известному на КС отношение имеет?

Выступления под псевдонимом кроме очевидных достоинств имеет и определенные минусы. Надеюсь, я Вас ничем не задел.

Стихи (песня) М. Щербакова на тему:

Где-то в горах высоких,
Или в песках далеких,
Билли - один из многих
Славных ребят.
К пыли давно привычный,
Билли - солдат обычный,
Билли - солдат отличный,
Бравый солдат.

Билли задачу знает, службу несет.
Билли идет, стреляет, смотрит вперед.
Билли, большой и сильный,
Билли, такой красивый,
Билли шагает, Билли поет:

Good bye, Good bye, my home,
Good bye, Good bye, my mammy,
Good bye, Good bye, my baby,
Good bye, my love!

Сколько деньков проплыло,
Сколько годков пробило,
Сколько красоток было -
Не сосчитать!
Эти красотки, Билли,
Впрочем, тебя любили
Очень, теперь забыли,
Впрочем - плевать.

Тропы твоих колоний зовут вперед.
Строки твоих симфоний ветер орет.
Танки грызут планету,
Янки идет по свету,
Янки стреляет, янки поет:

Good bye, Good bye, my home,
Good bye, Good bye, my mammy,
Good bye, Good bye, my baby,
Good bye, my love!

Где вы, подружки Билли?
Зря вы его любили.
Билли лежит в могиле,
Плачьте навзрыд.
Бывший лихой любовник
Билли, почти полковник
Билли - теперь покойник,
Билли убит.

Good bye, Good bye, my home,
Good bye, Good bye, my mammy,
Good bye, Good bye, my baby,
Good bye, my love!

В краю чужом убили Билли - и вот:
В строю на месте Билли Томми идет.
Томми, большой и сильный,
Томми, такой красивый,
Томми шагает,
Томми поет...

Мог, если конференция по частицам или КХД.
Кстати, там у вас по нано что-нибудь не будет в середине ноября?

Да, он был там.

http://www.lib.ru/STRUGACKIE/popytkabeg.txt

Таков человек, - задумчиво проговорил Саул. -  На  пути  к  вам  он
должен пройти через это и многое другое. Как долго он еще остается  скотом
после того, как поднимается на задние лапы и берет в  руки  орудия  труда.
Этих еще можно извинить,  они  понятия  не  имеют  о  свободе,  равенстве,
братстве. Впрочем, это им еще предстоит. Они еще будут спасать цивилизацию
газовыми камерами. Им еще предстоит стать мещанами и поставить свой мир на
край гибели. И все-таки я доволен. В этом мире  царит  средневековье,  это
совершенно очевидно.  Все  это  титулование,  пышные  разглагольствования,
золоченые ногти, невежество... Но уже  теперь  здесь  есть  люди,  которые
желают странного. Как это прекрасно - человек, который желает странного! И
этого человека, конечно, боятся.  Этому  человеку  тоже  предстоит  долгий
путь. Его будут жечь на кострах, распинать, сажать за  решетку,  потом  за
колючую проволоку... Да, - он помолчал. - А какова затея! - воскликнул он.
-  Овладеть  машинами,  не  имея   никакого   представления   о   машинах!
Представляете? Какой это был дерзкий ум! Сейчас-то его, конечно,  посадили
бы в лагерь. Сейчас это все рутина, что-то вроде обряда  в  честь  могучих
предков... Сейчас, наверное, никто и не знает и знать не хочет,  для  чего
все это нужно. Разве что как повод для создания лагеря смерти. А  когда-то
это была идея...
     Он замолчал и стал усиленно сипеть трубкой. Антон сказал:
     - Ну зачем же так мрачно, Саул? Им  вовсе  не  обязательно  проходить
через газовые камеры и прочее. Ведь мы уже здесь.
     - Мы! - Саул усмехнулся. - Что мы можем сделать? Вот нас здесь  трое,
и все мы хотим творить добро активно. И что  же  можем?  Да,  конечно,  мы
можем пойти к великому утесу этакими парламентерами от разума и  попросить
его, чтобы он отказался от рабовладения и дал народу свободу. Нас  возьмут
за штаны и бросят в котлован. Можно напялить белые хламиды  -  и  прямо  в
народ. Вы, Антон, будете  Христос,  вы,  Вадим,  апостолом  Павлом,  а  я,
конечно, Фомой. И мы станем проповедовать социализм и  даже,  может  быть,
сотворим несколько чудес. Что-нибудь вроде  нуль-транспортировки.  Местные
фарисеи посадят нас на кол, а люди, которых  мы  хотели  спасти,  будут  с
гиком кидать в нас калом... - Он  поднялся  и  прошелся  вокруг  стола.  -
Правда, у нас есть скорчер. Мы можем перебить стражу,  построить  голых  в
колонну и прорваться через горы, сжечь сюзеренов и вассалов  вместе  с  их
замками  и  пышными  титулами,  и  тогда  города  фарисеев  превратятся  в
головешки, а вас поднимут на копья или, скорее всего, зарежут из-за  угла,
а в стране воцарится хаос, из которого вынырнут какие-нибудь саддукеи. Вот
что мы можем.
     Он сел. Антон и Вадим улыбались.
     - Нас не  трое,  -  сказал  Антон.  -  Нас,  дорогой  Саул,  двадцать
миллиардов. Наверное, раз в двадцать больше, чем на этой планете.
     - Ну и что? - сказал Саул. - Вы понимаете, что вы хотите сделать?  Вы
хотите  нарушить  законы  общественного  развития!  Вы   хотите   изменить
естественный ход истории!  А  знаете  вы,  что  такое  история?  Это  само
человечество! И нельзя переломить хребет истории и  не  переломить  хребет
человечеству...
     - Никто не  собирается  ломать  хребты,  -  возразил  Вадим.  -  Были
времена, когда целые племена и государства по ходу  истории  перескакивали
прямо из феодализма в социализм. И никакие хребты  не  ломались.  Вы  что,
боитесь  войны?  Войны  не  будет.  Два  миллиона  добровольцев,  красивый
благоустроенный город, ворота настежь, просим!  Вот  вам  врачи,  вот  вам
учителя, вот вам инженеры, ученые, артисты... Хотите как у нас? Конечно! И
мы этого хотим! Кучка вонючих феодалов против коммунистической  колонии  -
тьфу! Конечно, это  случится  не  сразу.  Придется  поработать.  Лет  пять
потребуется...
     - Пять! - сказал Саул, поднимая руки к потолку. - А пятьсот пятьдесят
пять не хотите? Тоже мне,  просветители!  Народники-передвижники!  Это  же
планета, понимаете? Не племя, не народ, даже не страна  -  планета!  Целая
планета невежества, трясина! Артисты! Ученые!  А  что  вы  будете  делать,
когда придется стрелять?  А  вам  придется  стрелять,  Вадим,  когда  вашу
подругу-учительницу распнут грязные монахи...  И  вам  придется  стрелять,
Антон, когда вашего друга-врача забьют насмерть палками молодчики в ржавых
касках!   И   тогда   вы  озвереете   и  из   колонистов   превратитесь  в
колонизаторов...
     - Пессимизм, - сказал  Вадим,  -  суть  мрачное  мироощущение,  когда
человек во всем склонен видеть дурное, неприятное.
     Саул несколько секунд дико глядел на него.
     - Вы не шутите, - сказал он наконец. - Это не шутки. Коммунизм -  это
прежде всего идея!  И  идея  не  простая.  Ее  выстрадали  кровью!  Ее  не
преподашь за пять лет на  наглядных  примерах.  Вы  обрушите  изобилие  на
потомственного раба, на природного эгоиста. И знаете, что у вас получится?
Либо ваша колония превратится в няньку  при  разжиревших  бездельниках,  у
которых не будет ни малейшего стимула к деятельности, либо здесь  найдется
энергичный мерзавец, который с помощью ваших  же  глайдеров,  скорчеров  и
других средств вышибет вас вон с этой планеты, а  все  изобилие  подгребет
себе под седалище, и вся история опять-таки двинется естественным путем.
     Саул откинул крышку мусоропровода и принялся  яростно  выбивать  туда
свою трубку.
     - Нет,  голубчики,  коммунизм  надо  выстрадать.  За  коммунизм  надо
драться вот с ним, - он ткнул трубкой в сторону Хайры,  -  с  обыкновенным
простаком-парнем.  Драться,  когда  он  с  копьем,  драться,  когда  он  с
мушкетом, драться, когда он со "шмайссером" и в каске с рожками. И это еще
не все. Вот когда он бросит "шмайссер", упадет  брюхом  в  грязь  и  будет
ползать перед вами - вот тогда начнется  настоящая  борьба!  Не  за  кусок
хлеба, а за коммунизм! Вы его из этой грязи подымете, отмоете его...
     Саул замолчал и откинулся в кресле.
     Вадим задумчиво чесал затылок.
     Антон сказал:
     - Вам виднее, Саул, вы историк. Конечно, все это будет очень  трудно.
Вадим тут нес, как всегда, легкомысленную чушь. Мы вдвоем  с  Вадимом  или
втроем с вами никогда не решим эту задачу - даже теоретически. Но  мы  все
знаем одно: не было еще такого случая, чтобы человечество поставило  перед
собой задачу и не смогло ее решить.
     Саул что-то неразборчиво пробормотал.
     - Как это будет делаться конкретно... - Антон пожал плечами. - Что ж,
если придется стрелять, вспомним,  как  это  делается  и  будем  стрелять.
Только,  по-моему,  обойдется  без  стрельбы.  Пригласим,  например,  этих
желающих странного на Землю. Начнем с них. Они, наверное,  захотят  уехать
отсюда...
     Саул быстро вскинул и снова опустил глаза.
     - Нет, - сказал он. - Только не  так.  Настоящий  человек  уехать  не
захочет. А ненастоящий... - он снова поднял  глаза  и  посмотрел  прямо  в
глаза Антону. - А ненастоящему на Земле  делать  нечего.  Кому  он  нужен,
дезертир в коммунизм?

Блин ! Последняя конференция, где я был - это Сахаровская конференция в Москве. Но вычислить Вас не могу. Напишите в личку !

Круто. Нас с Луганом на той конференции не было. Хотя chich упорно звал...

bonvivant, а Вы сейчас в Германии?

Эдвардс, все очень просто, ты просто дурак.

Отредактировано MikhailK (2009-07-11 09:23:05)

ja wohl

Хотите обсудить судьбы России в очной беседе ? Боюсь, обсуждение будет неэффективным и пиво не поможет.