Elista, следует ли из Ваших слов, что, например, гроссмейстер А. Халифман - непримиримый враг принципов свободы, истины, добра и справедливости ?

Давайте тогда во избежание путаницы и несправедливых обвинений вместо "еврей" использовать какой-то иное понятие. Например, "одержимец"? Или "маммонист"?
У меня есть знакомые евреи, которые работают инженерами, научными  сотрудниками, школьными учителями. И я представляю, насколько кто-нибудь мог бы обидеться на ваши построения...

Мой бывший сосед по фамилии Абрамович нигде не работает, лазает по помойкам (в буквальном смысле слова), выискивает там всякие разные железяки, куда то их потом сдает и этим живет.  Интересно, он обидится ?

Спасибо за наводку, Леша. В интервью Тайманова в Сэксе запомнилась патетика про тетю, которую съели в блокадном Ленинграде. Мистерии. Кхалифман, как обычно, вел себя по-хамски. А Barjot после этого заглядывал на форум? 

В дискуссии с Голубевым ничего интересного для себя не нашел. Может быть, ты неточно привел ссылки?

Это ключевой вопрос. Во многом именно это и вызвало "кризис" на ветке на ШПиЛе.

На мой взгляд - освобождает однозначно.

Незнание еще не есть порок, - настоящей порочной глупостью является упрямое нежелание учиться, то есть, заниматься гимнастикой ума.

Errare humanum est, stultum est in errore perseverare.

Вот именно, Валера, в шахматах человеку свойственно ошибаться. Если не ошибаюсь, наш с тобой счёт остался равным (не считая быстрых), а теперь вспомни, сколько в наших партиях было грубейших ошибок и даже одноходовых зевков с обеих сторон. Поэтому я, как и Олег, категорически против смешивания шахмат с общечеловеческими ценностями, когда речь не идёт о прямой нечестной игре.
Кстати, раз уж говорим о Халифмане и его защитники так смело продолжают хамить на шпиле, то приведу два факта:
1. Выход Нугзара Зелякова в ЧМ 2001 в Москве ("кадровая ошибка" по словам FY)
2. Издание его людьми книги "Shirov's 100 wins" где-то лет десять назад. Там было использовано много моих комментариев, естественно, одним из авторов меня никто не считал, а автографы-то любители просили! Впрочем, я на мелочное на***лово стараюсь внимания не обращать, так уж вспомнил, раз они там продолжают морализировать и Шак захотел узнать моё мнение.

Но несмотря на то, что я не считаю Халифмана реально порядочным человеком (тут ещё можно добавить безоговорочную поддержку Крамника по делам 1998-2000 годов), плюс он действительно ещё и хамит при поддержке хамящих, я бы хотел напомнить, что его успех в 1999 году был признан безоговорочно. Как и другие его достижения и лучшие партии.

А реальные проблемы шахмат ты на самом деле знаешь не хуже нас с Олегом - отсутствие контроля над возможным компьютерным читерством, манипуляция спортивными принципами, взяточничество Макропулоса и Кутина и их же любовь к казино, само собой список будет подлиннее этих двух фамилий. Лондонские деятели плюс Фома снова активизировались, но об этом сейчас не хочется. Ну и всё то, что мы обсуждали десять лет назад, ввиду зомбированости шахматистов, тут мало что можно было сдвинуть.

Безусловно связь между общей политической ситуацией в России и шахматами по-прежнему есть, но ритуальность тут всё же нi причём. Вот стремлениe любой ценой к результатам, нужным определённой группе лиц - это да, впрочем не хочу развивать тему.

Ладно, пока всё. Кстати, про Голубева, ты прав, там ничего реально интересного, диалоги возникли на основе сотни его постов в разных темах и разное время, но в них рыться я уже точно не буду.

Отредактировано Fandorine (2010-08-19 02:35:25)

Кстати, перечитал ветку и обнаружил хохму.

Шак на ШПиЛе стенает и заламывает руки, возмущаясь, что ОК и Evgeny продолжили мило беседовать с Элистой. А на самом деле пост Evgeny-я написан в весьма откровенном ёрнически-глумливом тоне.

Но Шак в "состоянии аффекта" не заметил даже этого. 

Отредактировано ОК (2010-08-19 03:56:59)

Я тоже не в восторге от его , скажем так, радикализма в данном вопросе, но ,вероятно, для него эта тема , как красная тряпка для быка. В общем-то, можно понять.

А насчёт форумов, так это вообще место подозрительное для успещных людей с репутацией и известностью. Анонимов вокруг полно, у всех свои комплексы и заморочки... В жизни ты бы и не заметил большинства из них, а если бы и заметил, то при первом же проявлении неуважения прекратил общение. А на форуме они продолжают кружить вокруг и "творить".

Меня ,помню, ещё на КС раздражало - напишешь что-либо важное (или по меньшей мере тебе самому так кажется) , а там куча болтунов пару десятков постов за час другой накидают , и это "важное" где-то вдали затерялось и уже не видно совсем.

Кстати, когда я предложил одному своему хорошему знакомому шахматисту-философу-историку поучаствовать в форумах, он отказался наотрез, заявив, что это не путь науки.

Тут обсуждалось, что вообще ничего интересного в матеалах Elista нет. Для меня есть -  это касается истории религий. Спасибо! Обсуждение других вопросов - каждая сторона не слышит друг друга в первую очередь из-за подмены терминов-понятий, деструктивизм налицо.

Переписка Салова с Гулько была очень показательна – противоречие мнений, разного восприятия мира очевидно.
Как вам статья Гулько «Рука судьбы, или как делалось это в Одессе» (последний выпуск «64» №8, стр. 74-78)?
Фрагменты из нее:

Весной 1971 года закончилось мое образование на факультете психологии Московского государственного университета. … В день распределения ко мне подошла белобрысая девочка из параллельной группы. К нам в лабораторию хотят принять одного человека, — сообщила она, — и они хотят непременно мужчину. Только... ты кто по паспорту?
— По паспорту тоже, - подтвердил я.
— Жаль, — вздохнула девочка, — нам как раз нужен мужчина.
— Однако — мои еврейские недостатки перевешивают мои мужские достоинства! — удивился я неожиданному сальдо.
Еще две возможности не материализовались, несмотря на то, что им тоже решительно был «нужен мужчина». Меня эти потери не огорчали. Я определенно не хотел идти работать туда, куда не принимают евреев. Честно говоря, я вообще не очень-то хотел идти работать. …
Но я хотел играть в шахматы, а не ходить на работу. Все же какое-то распределение я должен был подписать. И я распределился на электроламповый завод. …
Я пошел к занимавшейся распределением на нашем факультете Анне Григорьевне искать что-нибудь другое. Она симпатизировала мне и, видимо, сама не чужда была проблем, перевешивавших мои мужские достоинства.
— Появилась заявка с биофака, сообщила она, — работа по договору.
Это означало, что я не становлюсь штатным работником университета и не испорчу ему показатели национального состава.
…
Я научился проводить исследования, которые требовались заказчику. Первый шаг: вы должны понять, что вашему заказчику требуется доказать. Второй шаг: вы строите эксперимент, из которого вытекает нужный вам вывод. Если вам потребуется доказать обратное, эксперимент нужно строить по-иному. Навык такой научной работы у меня сохранился. …

Турниром, ради которого я почти незамеченным покинул биофак, было первенство спортобщества «Буревестник». Проходило оно в сентябре 1972 года под Одессой в Черноморке.
В аэропорту нас, московских участников, встречал организатор турнира, одесский кандидат в мастера Миша Малер. Организовывать этот турнир у Малера была прямая корысть - он планировал выполнить в нем норму мастера. Звание мастера имело в ту пору для шахматистов, наверное, из-за, трудности его достижения, несказанную привлекательность. Иные стремились к этому званию всю жизнь и не достигали его. Когда я стал мастером в 1965 году, на моем удостоверении красовался номер 36. Девальвируют не только деньги. Сейчас в России гроссмейстеров раз в 20 больше. …
Была у Миши Малера корысть и прозаичнее, чем значок. В ту пору в Одессе расцветал могучий, Iкак ильфопетровский трест «Геркулес», областной шахматный клуб под руководством легендарного Пейхеля. При этом клубе можно было жить припеваючи, давая, например, сеансы одновременной игры в бесчисленных домах отдыха одесской округи. Но для этого надо было иметь звание мастера. Для помощи в выполнении поставленной задачи к Мише был прикомандирован Костя Школьник, сильный шахматист, который через 12 лет после описываемых событий завоюет серебряную медаль в первенстве СССР. А в то время Костя после окончания института отбывал год воинской повинности в спортивном батальоне. И как ни вольна была служба в спортбате, пребывание в доме отдыха, конечно, скрасило ему жизнь. Расплачивался за это Школьник тем, что во время партий он должен был стоять у столика Малера и давать тому «маяки». «Маяками» на одесском шахматном жаргоне назывались подсказки. Скажем, почесал Костя левое ухо — ходи конем, расстегнул верхнюю пуговицу гимнастерки — слоном. Возможностей много. …
А что же Миша Малер? У него все шло вкривь и вкось. … Теперь до нормы оставалось набрать шесть с половиной очков в семи партиях. Миша не мог в таких экстремальных условиях полагаться на Школьника и мобилизовал все свои финансовые активы. Переговоры о шести партиях прошли успешно, оставалось лишь договориться о ничьей. Увы. со мной.
Когда Малер пригласил меня в свою комнату, я почувствовал тревогу, но отказать ему в беседе не мог. Этот турнир важен для тебя? начал Миша. Очень важен, — на всякий случай ответил я. Для меня он тоже важен, — торжественно произнес Миша. Ну вот и отлично. — попробовал я закончить разговор, — сыграем интересную партию. Предлагаю тебе 200 рублей за ничью. — Голос моего собеседника дрогнул. Деньги для него были немалые. Я ничьи за деньги не делаю, — отрезал я. Надо признать, Миша не настаивал. С помощью Школьника был реальный шанс сделать ничью бесплатно.
Партия игралась на следующий день после нашей беседы. В середине партии казалось, что дело действительно клонится к ничьей. Я почувствовал, что теряю не только пол-очка, но и двести рублей, которые они стоят. Я пошел на новый штурм и... Нет, я не выиграл партию. Много хуже, я отложил ее в выигранной позиции. До доигрывания оставалась неделя, достаточное время, чтобы организаторский талант Малера засверкал всеми своими гранями. Сначала Малер организовал детальный анализ отложенной позиции. Лева Альбурт, один из гуру одесских шахмат, который семь лет спустя попросит политическое убежище в Кельне, а позже выиграет три первенства Америки, блистал во время нашего турнира в полуфинале первенства СССР, проходившем поблизости, непосредственно в Одессе. Лева расставил нашу отложенную позицию, прикинул варианты, и, когда Малер по телефону пожаловался: «Я предлагаю ему за ничью двести рублей», Лева вздохнул, оценивая безнадежную связанность Мишиных фигур на доске, и произнес обескураживающее: «Цена такой позиции не меньше пятисот». …
Я опять отвлекся. В Черноморку были вызваны из Одессы наши с Малером общие знакомые — для уговоров. Участницы женского турнира - я, кажется, не упомянул, что в Черноморке одновременно с мужским проходило и женское первенство «Буревестника» — просили похлопотать за Малера моего тогдашнего приятеля Бэна Гольдмана. Видимо, ощущая некую неприличность в этой просьбе, прямо ко мне девушки не обращались. Я почувствовал, что решимость моя начала таять. Угнетали, правда, предложенные двести рублей. Шахматы были для меня страстью. Уступить страсть зануде? Это нехорошо. Но уступить за деньги... В этом было нечто совсем постыдное. Наконец, перед доигрыванием, состоялось наше с Малером решительное объяснение.
— В дополнение к двумстам рублям два твоих следующих противника проиграют тебе сами, — предложил Миша. Похоже, у него не было пятисот рублей, чтобы оплатить данную Альбуртом оценку позиции.
— Я их и так обыграю, - пытался я защищаться.
— Ну почему, почему ты не можешь сделать ничью? — взывал он.
— Понимаешь, у меня принципы, — пробовал я объяснить.
— Понимаю, — охотно согласился Миша, — принципы — дело серьезное... Но ведь принципы можно оставить на одну партию, а после опять к ним вернуться. Крыть было нечем.
— Но ведь у меня выигранная позиция! — в отчаянии закричал я. И тут Миша совершил единственную, но решающую ошибку. Сказалась его одесскость, любовь к красивому словцу.
— Тоже мне Фишер, — сказал он. — Не может не выиграть выигранную позицию.
Фишер не Фишер, но я считал  себя очень сильным шахматистом и обиделся. Я выиграл. В последующие месяцы до меня доходили слухи, что Малер пытался добиться присуждения ему звания, несмотря на нехватку половины очка. Но Всесоюзная квалификационная комиссия проявила принципиальность. А может быть, дело было в том, что Миша порастратился за турнир и не мог привести членам комиссии веские доводы в свою пользу. Не было у него финансов и для нового похода за званием мастера. Наступил 1973 год, один из самых либеральных для желающих уехать, и Миша с женой отбыли в Америку.
* * *
Прошло тринадцать лет. Добрался до Америки и я. Стояли чудеснейшие месяцы моей жизни. После семи отказных лет я передвигался по планете и находил, что она хороша. Первый месяц свободы — в Израиле. Постоянный праздник. Древние камни и новые люди. Огромные синие и красные цветы на деревьях без листьев. Незнакомое для уроженца СССР чувство общины — все свои, все со всеми связаны. …
Наконец, я в Америке. Отель «Хилтон» в городе Сомерсет, штат Нью-Джерси. Открытое первенство Америки. Чувствую, что попал в параллельный мир. … В отеле — сотни участников турнира. Они бродят по нему, сидят в барах, едят. Многие просто лежат на полу в широченных холлах и отдыхают. И я вспоминаю о сочинении средневекового монаха, призывавшего запретить шахматы как занятие, развивающее лень.
Среди гуляющих по отелю я вижу степенного Мишу Малера. За прошедшие годы он посолиднел. Почему же ты не мог дать мне ничью? — пытается он разрешить многолетнее свое недоумение.
Я смущен. - Если бы я дал тебе тогда ничью, — пытаюсь я защищаться, ты не гулял бы сейчас по отелю «Хилтон», а работал бы в Одесском клубе заместителем Пейхеля. Меня осеняет: - Я был рукой твоей судьбы.
Миша задумывается. По его лицу я вижу, что он представляет себе просторный кабинет в Одесском шахматном клубе, тенистую улицу Жуковского за окном, пестрый шахматный мир Одессы, таявший в годы эмиграционных послаблений со скоростью куска мороженого, упавшего на летнюю мостовую.
- И то правда, - соглашается он.
Через год я оказался в Чикаго. Малер владел там несколькими доходными домами, туристическим агентством, вел переговоры о приобретении радиостанции. Переговоры продвигались успешно.
— Все будет нормально, — предсказал мне бизнес-партнер Малера Зиновий, — Миша — мастак в ведении переговоров.

* * *
Сейчас, треть века спустя, я пытаюсь понять: почему все-таки я не мог дать ничью Малеру в той партии? Турнир не имел для меня спортивного значения. Фотоаппарат «Смена», который я получил за победу, пролежал несколько лет на полке и, не сделав ни одного снимка, отправился на свалку. Для Малера же звание мастера определяло его финансовое благополучие. Но... в том абсурдном мире, где на чашах весов могли лежать мои еврейские недостатки против моих же мужских достоинств, где наука зачастую походила на пародию на саму себя, а государственная граница могла назначаться только на ночь, условный мир шахмат был единственной реальностью, в которой я мог быть уверен. И признать выигранную позицию ничейной означало для меня предать эту реальность и сдаться окружавшему меня миру абсурда. С изумлением я осознал, что в действительности не я, а логика шахматной позиции стала рукой судьбы Малера.

Отредактировано klf (2010-08-19 10:39:48)

Это не так. Я абсолютно верю в приказ Фомы не пускать Салова в хорошие турниры, как и в то, что в разные годы такой запрет применялся ко многим гроссмейстерам.

Сейчас Каспаров - один из агентов закулисных структур, желающих окончательно поработить Россию и человечество в целом. Но эти структуры интернациональны и идущая борьба является мировоззренческой и, в меньшей степени, классовой, а никак не межнациональной.

Израиль - преступное государство, угнетающее коренное население, угрожающее войной соседям и ведущее террористическую деятельность на их территории. Не то, чтобы это было ново в истории человечества... Но чтобы в XXI веке проделывать это на голубом глазу нужна сказочная наглость.

Но я не вижу, каким образом ответственны за преступления израильских спецслужб и правительства евреи, не проживающие в Израиле и не поддерживающие публично его политику.

Вот еще пара показательных фрагментов:

klf, спасибо за интересную статью Гулько.