Сыграл, выпил- теперь по бабам!

Кремлевские звезды (бш) -1994.

Bughouse по-русски зовут "шведками".

Хайдук только про шведскую семью слыхал

Сам почейтал и ахуел. Тама оказывается даже PGNы бывают.
Нужно срочно переписывать PGN-парсер...

И шведский стол.

Спасский в Дортмундском кабаке. 1973.

Это первый английский гроссмейстер Энтони Майлс (1955-2001).

Вот как о его кончине отозвался на страницах "Сатирикона" Валерий Салов:

БУНТ МАЙЛСА АНТОНИЯ

Увы, получилось так, что о Майлсе мы и написать-то как следует не успели. Получилось вполне по Пушкину: «Цвел юноша вечор, а нынче умер...» Так вот всегда и случается в жизни – все откладываешь на завтра, на потом; думаешь: «в следующем же выпуске обязательно напишу о нем что-нибудь плохое». А на завтра и нет уже бедолаги... Преждевременная смерть Антония Иоанновича застала нас всех врасплох, ошарашила и обдала могильным холодком. А написать о нем, пожалуй, все-таки стоит.     

     Для очень многих Майлс был просто длинноволосым «шизиком из Бирмингема». Мало кто догадывался, что за его таинственной ухмылкой Джоконды, за его нежными, девичьими, почти тиммановскими кудряшками  скрывалась легко ранимая душа шахматного бунтаря, бескорыстного, непримиримого борца с еще только зарождавшимся в недрах сионских подземелий Советом Сортира. Метеором ворвался он в шахматную элиту, на удивление легко, словно играючи, завоевал в Маниле в 1974-м году титул шахматного принца, перечеркнув надежды и упования тогда еще рыжего ленинградца Саши Кочиева.

     На короткой дистанции в 9 туров англичанин опередил ближайших преследователей на целых полтора очка! Манильский триумф опьянил Майлса, и он тут же совершил, возможно, решающую в своей жизни ошибку, бросив получать неуды по математике в Университете Шеффилда. Так, подобно Гарикову, он остался на всю жизнь аутистом-недоучкой, впрочем, как и Гариков, нисколько об этом не сожалея.

     Примерно в те же годы агрессивный филантроп Джим Слэйтер (тот самый, спасший в 1972-м году матч Спасский – Фишер) установил награду в 5 тысяч полновесных фунтов серебра первому британскому гроссмейстеру, и Майлс совершил еще одну грубейшую ошибку, завоевав почетный титул быстрее, чем его успел купить будущий воротила игорного бизнеса Раймундо Кин. В дальнейшем Раймундо сыграл роковую роль в судьбе Бирмингемского паренька, но об этом чуть позже.

     Для Майлса начались серые турнирные будни. Поначалу Каисса как будто благоволила кучерявому юноше: он выиграл несколько турниров и даже повел охоту за скальпом непобедимого чемпиона-орденоносца Анатолия Карпова. «Повел охоту» - это образно выражаясь, ведь победить орденоносца за шахматной доской было в те годы, ой, как непросто. И самым одаренным для этого требовалось не менее 3-4 попыток, а известны и крайние случаи шахматной тупости и бездарности, когда для одержания первой победы над Анатолием  Евгеньевичем кое-кому требовалось по 34-35 партий. Майлсу же в этой королевской охоте пришлось очень сильно огорчиться всего 5 раз, прежде чем неожиданно (в первую очередь, для него самого) сработал в Скаре (1980) его мазохистский дебют отчаяния: 1.e4 a6 2.d4 b5!, окрещенный с тех пор «бирмингемской защитой». (Чемпионская месть была ужасной, и Майлсу пришлось потом хлебнуть немало горюшка в поединках с уральским самоцветом.)

     Шахматную карьеру Майлса Антония сгубили два обстоятельства: любовь к халяве и глобальный конфликт с Раймундо.

     Странное пристрастие усопшего к потреблению во время партии промышленных количеств молока (на иврите – ‘халява’) придавало ему здоровый, цветущий, краснощекий вид, несомненно оказывавший деморализующее воздействие на противников. Нередко он водружал на шахматный столик целый бидон халявы и методично ее поцеживал, стакан за стаканом. Чем была эта любовь? – проявлением затянувшегося инфантилизма, необычной формой Эдипова комплекса или подсознательным стремлением юноши - типичной гойской головы, хотя и с подпорченной генетикой - в «землю, где течет молоко и мед»? Этого нам уже никогда не узнать. Но вполне вероятно, что именно эта чрезмерно здоровая диета и оказала впоследствии самое пагубное воздействие на организм Майлса, привела к развитию у него диабета на закате дней.

     Ярчайшей страницей в биографии великомученика стала его война на уничтожение с душегубом и кровопийцей Раймундо Кином. История эта чрезвычайно поучительна.

     Началось все с межзонального турнира в Тунисе в мае 1985-го года. Майлс выступил на нем неудачно (50%) и совершенно логично обвинил в неудаче своего секунданта Кина. По словам Тони, делец даже и не думал ему помогать, а вместо этого предложил своему подопечному войти с ним в долю и поделить деньги, полученные за «тренерскую работу» от британского шахфеда. В подтверждение своих слов, он вернул федерастам полученную от пройдохи Кина сумму (она, видимо,  немедленно перекочевала обратно в карман пройдохи) и объявил его «вором и лжецом». О, счастливчик! О, баловень судьбы! О, невинное дитя природы! Майлс надеялся таким образом «подорвать репутацию» Кина. Разумеется, столь громкий скандал (были даже публикации в Sunday Times) возымел прямо противоположное действие: он только способствовал поднятию реноме Кина среди «изобретателей нравственности». Лжеца сразу же назначили на хлебное и престижное место шахматного обозревателя Times, перед вором немедленно распахнулись двери самых респектабельных финансовых учреждений.

     Такой поворот событий сильно обескуражил и огорчил Антония. Он стал постепенно бледнеть, хиреть, впадать в несвойственную ему дотоле рассеянную задумчивость. Отсутствие систематического образования и нехватка интеллекта не позволили ему, однако, дорасти до гуманистического антиЯХУизма. Майлс решил, что все дело в необыкновенном индивидуальном коварстве и испорченности Кина. Тем не менее, к осени 1987-го года он осознал, что британский шахфед полностью схвачен картельщиком, и расправиться со злодеем можно лишь, апеллируя к властям на «самом высоком уровне». И случилась трагедия. Под покровом глубокой ночи 28-го сентября Антоний попытался добиться аудиенции на Даунинг Стрит у премьер-министра Маргарет Тэтчер. Результатом этой попытки стало двухмесячное заключение гроссмейстера в бирмингемской психушке. Неизвестно, чем там кололи борца за справедливость, но в шахматы на прежнем уровне он уже никогда играть не смог. Едва выйдя на свободу, в уверенности, что изувер Раймундо висит у него на хвосте, полный решимости хладнокровно прикончить бунтаря при первом же удобном случае, Майлс некоторое время прячется от него «на конспиративных квартирах», а затем на несколько лет отправляется в эмиграцию в Австралию и США. Вся эта жизненная коллизия сильно напоминает известный антисемитский анекдот:

     «Иван разглядывает глобус. Подходит к нему Хайм и говорит с усмешкой:

-         Что ищешь, Иван? Хорошо лишь там, где нас нет!

-         Вот я и ищу, где вас нет.»

     Очень скоро политическому беженцу пришлось убедиться, что в США и Австралии есть ребята и покруче Кина, и он вернулся в старушку Европу. В последние годы жизни Майлс был частым гостем испанских оупенов - остатки былого класса еще позволяли ему блистать на этом уровне - но прежней пробивной энергии у него уже не было. На смену халяве постепенно пришли и более крепкие напитки. Известен случай задержания Антония дорожной полицией в Андорре: гроссмейстер был за рулем «в нетрезвом виде», без водительских прав и без одежды. Подобное плачевное состояние ума имело и свои плюсы – Майлса начали охотно печатать в шахматных журналах, и он даже стал довольно популярным автором. Ему было только 46.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Майлсу посвящена целая глава в книге Сосонко "Мои показания".

Кстати, в последние годы жизни Майлс почтил своим присутствием даже Алуштинские турниры.

вряд ли

Сначала в футбол, потом- в коечку...